Буряков приподнял полотенце на блюде и выдернул крохотную сахарную булочку.
- М-м! вкусно! - он схватил следующую.
Анастасия украдкой посматривала за ним и довольно улыбалась.
- Приятного аппетита.
- Спасибо, очень вкусно.
Настя присела на табурет возле плиты, её огромные синие глаза смотрели на Бурякова, но, странное дело, его это не раздражало. "Ох, я ж завтра на диету сажусь!" - вспомнил он.
- Настя, у меня вам есть задание.
- И какое же?
- Мне три дня надо сидеть на диете, тьфу ты, стоять, нет, держать пост, вот!
- Обычный пост?
- Да.
- Не проблема, накормлю, - Анастасия с интересом посмотрела на Бурякова. - Лев Михайлович, а зачем это вам?
- Не знаю, - пожал он плечами, - только я в воскресенье в храм исповедоваться еду.
- Вы верующий?! - изумилась Анастасия.
- Ну, как сказать, теоретически "да", а когда в храме последний раз был, не помню, а тут судьба с батюшкой свела.
- Хороший?
- Строгий, - подумав, ответил Буряков, - но добрый.
- Значит, хороший, - засмеялась Настя. - Лев Михайлович, можно я с вами поеду?
- Конечно, только и вам тогда пост надо соблюдать.
- Само собой!
Ранним воскресным утром они уехали в храм и вернулись почти под вечер, оба тихие и задумчивые. Машина вкатилась в гараж, Буряков выключил зажигание и посмотрел на Анастасию. Всю обратную дорогу они молчали.
- Я и не знал, что это так тяжело: грехи свои вспоминать!
- Так ещё и вслух о них говорить! Бр-р! - вздрогнула Настя.
- Настя, а вы раньше причащались?
- А как же! Один раз, в седьмом классе.
- И я в седьмом!
Они засмеялись.
- Спасибо вам, Лев Михайлович, но мне пора, - Анастасия взялась за рукоятку двери. - У меня дела.
Буряков кивнул и улыбнулся. Женщина ушла, а он словно бы продолжал её видеть, ощущать присутствие, смотреть в огромные глаза. Его вдруг передёрнуло, что с ним? Неужели опять?!
- Так, срочно иду в качалку, дурь из башки вытряхивать, - он вышел, хлопнул дверцей и добавил: - Потом в бассейн, вымывать то, что останется!
В понедельник Буряков позвонил любимой внучке Светочке, та так обрадовалась, что он не смог отказать ей и согласился завтра приехать. "Раньше, я бы отказался, - подумал он, закончив разговор. - И, наверное, зря!".
Лев Михайлович на следующий день чудно провёл время в играх и общении с внучкой, только с непривычки очень устал. Внучка подарила ему несколько своих самых лучших рисунков. Он их потом в бильярдной повесил рядом с картинами из приюта. Удивительно, но в этот раз Мария не лезла к ним со своими обычными советами и замечаниями, чем сильно его озадачила. После игр со Светиком они все вместе пили чай с пирожными, мирно разговаривали, шутили. Буряков всё ждал подвоха, конфликта, но ничего не случилось, они тепло распрощались. Он долго размышлял над всем этим и склонился к тому, что изменилась не Мария, а он сам, его восприятие. "Так просто? - удивлялся он, - поменяйся сам и увидишь окружающих другими?". Лев Михайлович решил продолжить проверку и через пару дней позвонил старшей дочери. Ксения вполне доброжелательно обсудила с ним школьные проблемы внучки, пригласила его заехать "на чай" и предложила созваниваться почаще. Звонить средней дочери на этой неделе у него духа не хватило, но он и так понял, что в его жизни что-то переменилось.
Анастасия прекрасно справлялась со своими обязанностями, не надоедая, не докучая, но и не избегая разговора. Она старалась быть незаметной и у неё это получалось: Буряков иногда забывал о её присутствии в доме. Что касается составления завещания, то он вплотную подошёл к этому важному делу, но пока не мог определиться, кому отписать этот дом. Не поднималась у него рука завещать его сразу всем. Права была Мария, это прямая дорожка к интригам, обидам и вражде. Вечерами Лев Михайлович искал в Интернете ответы на свои сомнения, но не находил. Случаев раздела, раздора и даже убийств из-за наследства было сколько угодно, как и комментариев юристов, но в этих занимательных и жутких историях не было решений. Одно Буряков понял совершенно точно: ответственность за наследников несёт завещатель.
Подошли выходные. Анастасия за субботним завтраком смущённо спросила, имеет ли она право на выходной.
- Конечно! - ответил Буряков.
- Лев Михайлович, тогда подскажите, как мне в Москву добраться, а затем обратно?
- Около КПП, в смысле недалеко от будки охраны, остановка автобуса, он ходит по расписанию к метро.
- Как удачно! Спасибо.
- Настя, а у вас деньги для прогулок по Москве есть?
- Есть, я давно копила.
- Так вы первый раз в Москве?!
- Да, - смутилась Анастасия, - так уж вышло.
- Настя, а на море вы бывали?
- На море? А зачем? У нас летом в Иртыше классно, а если на машине, то через 200 - 300 километров в любую сторону озёра, огромные как море! И купание, и рыбалка.
Анастасия заметила, как сочувственно покачал головой Буряков.
- И напрасно вы меня жалеете! - с вызовом сказала она. - Захочу, и съезжу!
- Да, да, конечно, извините меня, Настя, наверное, я не должен был расспрашивать вас.
- Ничего страшного, - сердито тряхнула она своей косой.
- Настя, хотите, я вам Москву сам покажу? Сделаем, так сказать, обзорную экскурсию?
- Вы?! Да что вы, Лев Михайлович, не хватало вам ещё на меня время тратить! Я сама справлюсь, не маленькая.
- Я не сомневаюсь, - улыбнулся Буряков, - но одну вас не отпущу. Вы ни о чём не думаете, я сам с удовольствием вашими глазами на Москву посмотрю.
- Ну, хорошо, если вам тоже интересно, то поехали.
- Отлично! Выезд в восемь утра, не опаздывать!
Буряков вполне логично предложил начать обзор с центра. Анастасия безмолвно кивнула, пожирая глазами мелькающие за окнами машины улицы. Лев Михайлович с улыбкой наблюдал за ней, размышляя о том, что среди москвичей такой непосредственности уже не осталось. Или он общается не с теми москвичами?
- Настя, смотрите, слева, памятник Юрию Долгорукому.
- Да?! Красивый! - Анастасия завертела головой. - Тогда напротив московская мэрия?
- Точнее, правительство Москвы и куча всяких контор.
- Ой, а там впереди Кремль?
- Точно! Сейчас мы поставим машину на парковку и начнём пешую прогулку.
В конце Тверской улицы Буряков резко свернул вправо, нырнув в крутой извилистый спуск. Машина громко заскрипела шинами по гладкому бетону, Настя заахала, что стены слишком узкие и смешно закрывала глаза ладошками, Лев Михайлович улыбался. Припарковав автомобиль, они поднялись на лифте, сияющем зеркалами и полированными панелями красного дерева, и вышли в шикарный мраморно-монументальный холл. Он своей роскошью ввёл Анастасию в ступор, так что Бурякову пришлось взять её за руку, чтобы провести от лифта до выхода на улицу. Женские пальцы доверчиво утонули в его ладони, безжалостно растапливая его возвращающееся умиротворение. Буряков так явственно почувствовал это, что пройдя через вращающиеся двери на улицу, поспешно отпустил Настину руку и едва сдержал позыв вытереть свою ладонь платком, настолько нестерпимым казался жар от уже ушедших прикосновений. Анастасия ничего не заметила, она с интересом рассматривала молодого человека в зелёном пальто с позументами у дверей.
- Лев Михайлович, почему швейцар такой молодой? - шёпотом спросила она.
- Что, седых бакенбардов не хватает? - улыбнулся Буряков, он уже пришёл в себя и теперь с недоумением припоминал свои странные ощущения.
Манежную площадь они обошли, постоянно проталкиваясь через потоки праздных людей, постояли у засыпанных снегом фонтанов, полюбовались разноцветьем огней, но когда вышли за её пределы, оба облегчённо выдохнули. Дальше началась Красная площадь, Собор Василия Блаженного, Мавзолей. Настя так простодушно наслаждалась тем, что видела, что не любоваться ею было невозможно. Её синие глаза, и без того огромные, становились ещё больше и Лев Михайлович с ужасом думал о том, что тонет в них и всячески сопротивлялся этому. Мысленно он начинал вспоминать, сколько ещё оставалось дней до возвращения Варвары и Серафима, намечать день посещения нотариуса. Становилось легче, но ненадолго. К тому же, когда они по его предложению, направились через Александровский сад к Троицкой башне, Настя взяла Бурякова под руку и тесно прижавшись к нему, увлечённо защебетала что-то о невероятной мощи и красоте Кремля, о том, что он ещё краше, чем она представляла. Буряков был вынужден сдаться перед обаянием Анастасии и, послушно следовать рядом.