— Знаю.
— Если это так, тогда зачем же вы пришли?
Бетти, цвет лица которой из розового медленно становился пунцовым, поднялась и тряхнула супруга за плечо.
— Вы, дикарь из Югхелла, зачем вы мучаете этого парня?
— Неужели я его мучаю?
— Ради Иисуса, который умер распятым на Кресте, прекратите это, Пэтрик О'Миллой, потому что из-за вас я сойду с ума и закончу свои дни в больнице для умалишенных! И это за тридцать лет самопожертвования!
— Бетти, вы, как всегда, преувеличиваете!
— Нет, я не преувеличиваю! Перед Господом Богом — я говорю чистую правду! Будь я проклята, если вру!
Но эти клятвы не произвели никакого впечатления на ирландца, который лишь добавил:
— Моя бедная Бетти, вам все равно гореть в вечном Огне.
— Мне?
— Да, как и всем еретикам.
Фрэнсис не знал, рассмеяться ему или рассердиться. Бедная мисс О'Миллой, несмотря на то, что всегда служила мишенью для шуток супруга, продолжала воспринимать их серьезно. Она была простым человеком и не привыкла к ирландскому юмору. Бетти опять села на свой стул.
— Вера таких людей, как вы, не может быть истинной, Пэтрик О'Миллой!.. И, кроме того, вы — бессовестный человек, если оскорбляете меня перед будущим зятем!
— Будущим зятем?
— Вот именно! Мистер Бессетт смотрит на вас с отвращением, но все же ждет, когда вы отдадите ему руку дочери!
— Но он еще не просил ее!
Фрэнсис сразу же восполнил этот недостаток. Он поднялся и официальним топом сказал:
— Мистер О'Миллой, я имею честь просить руки вашей дочери, Морин О'Миллой, которую я люблю и которая любит меня.
— То, что вы ее любите — это ваше дело, но нужно еще посмотреть, любит ли она вас?!
От неожиданности и Бессетт упал на стул.
— Что вы хотите этим сказать?
— То, что не всегда следует верить тому, что говорят женщины.
— Морин не похожа на других!
— В этом есть доля правды, поскольку она — моя дочь!
Бетти крикнула со своего места:
— Может быть, она — и моя дочь?
— Ладно, ладно, Бетти. Я согласен с тем, что вы тоже имеете к ней отношение, но она — прежде всего из семьи О'Миллой!
— Как раз этого я и боюсь…
Одержав победу над супругой, Пэтрик снова обратился к Бессетту:
— Вы, конечно, понимаете, что за одни красивые глаза не дают согласия? В противном случае, я просто хотел бы избавиться от Морин, без преувеличения — одной из лучших девушек в Ливерпуле, хотя я не считаю это великой заслугой, ведь все остальные жительницы города — англичанки.
Не обращая внимания на неприятное замечание, Бессетт согласился с этим утверждением, в то время как мисс О'Миллой простонала:
— Вы опять меня оскорбляете, Пэтрик О'Миллой!
— Напоминаю вам, Бетти: выйдя за меня замуж, вы стали ирландкой.
— Для меня это не причина отказываться от корней, которыми я горжусь!
— Тем хуже для вас!.. Мистер Бессетт, честно говоря, я не собираюсь расставаться с Морин.
— Но, мистер О'Миллой…
— Я думаю, что она еще слишком молода… Не могли бы вы еще немного подумать и вернуться сюда, скажем… скажем, через два года?
Ошеломленный Фрэнсис не знал, что ему делать, но, к счастью, здесь была мать Морин.
— Вам что, нравится издеваться над этим парнем? Скажите, Пэтрик О'Миллой, если бы вы были на его месте и если бы такой же старый черт, как вы, поступил так же, как вы сами с мистером Бессеттом, что бы вы сделали?
— Я? Я давно съездил бы ему по морде, и вы это знаете, Бетти. Но я — ирландец. А у англичан — порридж вместо крови, и правится вам это или нет, но я не выдам свою дочь за человека, который неспособен ее защитить. Так что не обижайтесь, мистер Бессетт, и давайте прощаться?…
О'Миллой поднялся и с издевательской улыбкой протянул руку Бессетту. Так значит его просили прийти, чтобы поиздеваться над ним? Фрэнсиса охватила безумная ярость. Ослепленный ею, не понимая, что творит, он изо всех сил, еще и удвоенных из-за потери Морин и этой насмешки, ударил Пэтрика О'Миллой кулаком в лицо. Тот отлетел назад, зацепился за крут лый столик и упал вместе с ним. Шум падения и крик Бетти вырвал Бессетта из состояния тупой ярости. Он понял, что натворил, и побледнел. Морин была утрачена навеки! Склонившись над мужем, Бетти старалась привести его в сознание. Когда Пэтрик проявил первые признаки жизни, она обратилась к Фрэнсису:
— Мистр Бессетт, это, конечно, не уладит ваше дело, но, честно говоря, Пэтрик давно этого заслужил, и, пока он нас не слышит, смею сказать, что я чертовски довольна.