— А что думают об этом союзе Вальеры?
— Для них замечательно иметь невесткой дочь Ардекуров! Поверь мне, они не станут задерживать дело, особенно теперь!
Из бистро по улице Вечности я позвонил Эстушу и попросил его прийти, как можно скорее. Ожидая подчиненного, я повторял про себя, что чаще всего бывает трудно разобраться в самых простых вещах. Я чувствовал самое большое доверие к словам Леони относительно малейших проявлений обыденной жизни. И если даже Леони была в курсе намерений Мишель Ардекур и неприятия этого брака мачехой, то об этом должен был знать и месье Понсе! Почему же он опять сказал лишь часть правды? Что это — мания или тактика?
Когда пришел Эстуш, мы опять отправились к Ардекурам. Лицо месье Понсе, при нашем появлении, снова приняло выражение загнанного человека. Мишель лишь удостоила нас вздохом:
— Опять?
— Видите ли, мадмуазель, самое прискорбное в нашей профессии — это то, что мы доставляем неприятности другим. Поймите, мы хотим все прояснить в деле о гибели ваших родителей, и если бы вы захотели и согласились бы нам помочь, я уверен, — все пошло бы намного быстрее.
— Допустим! Что вам нужно на этот раз?
— Я хотел бы просмотреть бумаги вашего отца и предпочел бы получить на это ваше согласие.
Она неопределенно пожала плечами.
— Не стесняйтесь. Месье Понсе будет в вашем распоряжении.
— О, с помощью месье Понсе мой коллега быстро справится с делом. Пока же они будут работать, мы могли бы кое-что прояснить, если вы согласны, мадмуазель.
— Хорошо.
Я прошел за ней в приемную, украшенную предметами прикладного искусства.
— Итак, господин комиссар, чем могу быть вам полезна?
— Мадмуазель, я собрал очень противоречивые сведения о том, что касается лично вас.
— Что касается меня?
— Скажите, действительно ли мадам Ардекур не одобряла ваш будущий брак, ведь говорят…
Она сухо оборвала меня.
— Было бы интересно знать, господин комиссар, чем мои чувства к месье Вальеру могут помочь вашему расследованию?
— Пока еще не знаю, мадмуазель, но в таком запутанном деле все может оказаться полезным.
— В таком случае, знайте, что мои родители, и особенно мачеха, не очень тепло восприняли мое желание выйти замуж за Пьера. Мать Пьера, мадам Вальер, очень властная женщина, и воспитала своего сына так, что он не может принять ни одного решения без совета с ней. Это может казаться смешным…, да что там скрывать, это действительно смешно, но нужно воспринимать Пьера таким, какой он есть.
Вполголоса я сказал:
— Но вас ведь никто не заставляет его воспринимать?
Ее голос стал более резким.
— А вот это, господин комиссар, мое дело. Я воспринимаю Пьера таким, какой он есть, и именно за него я выйду замуж. Я надеюсь, что сумею вырвать его из-под материнского влияния, и уверена, что он станет настоящим мужчиной. Во всяком случае, я его люблю, а это основное.
— Без всякого сомнения.
Она проворчала:
— Очень вам благодарна за одобрение, господин комиссар.
Я решился еще кое-что уточнить:
— Был ли месье Понсе посвящен в ваши намерения выйти замуж за месье Вальера против воли родителей?
— Мы ничего не скрывали от месье Жана.
— Благодарю вас. Извините, но я должен сказать вам, мадмуазель, что мое начальство не совсем уверено в том, что гибель ваших родителей произошла не по их собственной вине?
— Я догадывалась об этом, но не понимаю, разве кража двадцати миллионов — это недостаточное доказательство?
— Еще нужно доказать, мадмуазель, что кража действительно имела место.
— Ну это уж слишком! Ведь миллионы же все-таки исчезли?
— Они действительно исчезли. Но, не исключена возможность, что господин Ардекур сам взял эти деньги, чтобы либо передать нотариусу, либо перевести на свой банковский счет. К сожалению, можно допустить и то, что господин Ардекур, извините, растратил их…
Она не сразу поняла смысл моих рассуждений.
— Растратил…?
— Иногда бывает, мадмуазель, что люди, становящиеся обладателями больших сумм, поддаются искушению…
— И вы подумали, что папа смог?…
— Мы обязаны считаться со всеми возможными вариантами.
Мишель вскочила:
— Итак, вам мало того, что вы ославили моего отца как убийцу. Теперь вы делаете из него еще и вора!
Эстуш своим появлением избавил меня от ответа.
— Можно вас на пару слов, господин комиссар?
Я подошел к двери.