— Должен сказать вам правду, месье комиссар, я любил Анри Ардекура. Мы были знакомы более двадцати лет, и я считал его очень честным человеком.
Его жена пробормотала:
— Какой глупец!
— Конечно, он не всегда проявлял твердость, необходимую, если не в работе, то в семье обязательно.
— Что вы хотите этим сказать, месье?
Мадам Вальер приняла эстафету.
— Мой муж хочет сказать, месье, что Анри Ардекур женился во второй раз на особе, которая недорого стоила!
Я притворился заинтересованным:
— Недорого стоила?
— Она его обольстила! И водила своего мужа за нос!
Невооруженным глазом было видно, как мадам Вальер раздражала власть Элен Ардекур над своим мужем.
— Он просто ни в чем не мог ей отказать и тратил на нее сотни и тысячи! Кстати, то что произошло, еще раз доказывает, что именно она его разорила!
— Что вы имеете ввиду, мадам?
— А то, что нет нужды доказывать, кто потратил или для кого истратили эти пропавшие двадцать миллионов! Она одевалась, как… я не могу произнести это слово! И как же не стыдно женщине в ее возрасте: платья, меха, драгоценности! Позор! Позор, вы слышите, месье комиссар!
— После того, что я узнал от вас, мадам, мне кажется странным, что у вас были планы о союзе вашего сына с Мишель Ардекур?
— Ах, это! Я всегда была против. Но ведь двое простофиль, я говорю о своих муже и сыне, позволили себя околпачить. Только меня, месье комиссар, так просто не провести! Мишель Ардекур, правда, уже наложила лапу на Пьера. А этот большой ребенок не может отказать ей ни в чем. Ему льстило, что у него будет образованная жена.
— Признайтесь, мадам, что это не так плохо?
— Возможно, что это неплохо, но лично я предпочитаю честных девушек.
— А вы считаете, что мадмуазель Ардекур не такая?
— Вы меня рассмешили! Девушка, живущая одна в Лионе?!
— Она ведь учится там?
— У этой учебы есть другая сторона, вот что я думаю!
Месье Вальер попытался смягчить гнев жены.
— Жермен, кажется, ты немного преувеличиваешь?
— Замолчи! Если бы я не прекратила ваши глупости, что бы с нами было сейчас, а? Я, конечно, не говорю, месье комиссар, что я рада случившемуся, но это развязывает мне руки! Теперь и речи быть не может о браке Мишель Ардекур с моим сыном. Мы честные люди! И если мой муж или Пьер забудут это, то я им напомню!
Вряд ли с Жермен Вальер было покойно жить под одной крышей. Ее муж, сжавшийся в кресле, был похож на большую медузу, выброшенную на сушу, у которой не было сил вернуться в море.
— А ваш сын согласен, мадам?
— С чем согласен?
— С разрывом его помолвки?
— Попробовал бы он не согласиться! Тогда бы ему пришлось выбирать между ней и нами. Пока я жива, в мой дом не войдет дочь самоубийцы, убийцы и вора!
Я немного помолчал.
— Мадам Вальер, а вы никогда не допускали, что месье и мадам Ардекур могли стать жертвами двойного преступления?
— Двойного преступления?
— В конце концов, почему кто-то, кто украл двадцать миллионов, не мог убить мужа и жену, чтобы избавиться от свидетелей?
Поначалу это ее озадачило:
— Что за странная мысль! Кажется, вы не там ищете, месье комиссар? И потом, даже если то, о чем вы говорите, так и есть, — мне все равно. В нашем доме никого не убивали!
Не желая больше с ней разговаривать, я обратился к месье Вальеру:
— Кажется, вы работаете в той же области, что и покойный месье Ардекур?
— Да, я тоже торгую недвижимостью. Но всегда занимался более крупными делами, чем были у бедного Анри.
— Позвольте спросить, как идут ваши дела, месье Вальер?
Жермен Вальер закричала:
— А почему это вас беспокоит, месье комиссар? Вы ведете расследование по делу Ардекуров или по нашему?
— Пока по Ардекурам, мадам Вальер.
— В таком случае, разговор окончен, и я прошу вас уйти.
— С удовольствием, мадам.
Провожая меня к двери, Жюль Вальер смущенно, словно большой ребенок, застигнутый за едой недозволенных сладостей, прошептал:
— Месье комиссар, Жермен сейчас очень взвинчена. Поверьте, обычно она более приветлива… Но в эти последние дни с ней очень трудно…
Я сворачивал на улицу Арколь, когда услышал позади шаги бегущего человека. Обернувшись, я увидел Пьера Вальера.
— Месье комиссар, когда вы разговаривали с моими родителями, я не выходил из комнаты, но все слышал.
— Почему же вы не вмешались?
Он склонил голову.
— Смешно признаться, месье комиссар, но я боюсь матери. Я ее всегда боялся и ничего не могу поделать с этим страхом. Мне нужно жениться и уехать отсюда, но, к сожалению, кроме как работать у отца, я ничего больше не умею.