— Но, Фрэнсис, почему вы не хотите сейчас же сообщить его имя полиции?
— Я предпочитаю уладить это дело сам.
— Вы от меня что-то скрываете? Зачем вы хотите сами выполнить работу инспектора Хеслопа?
— Морин, прошу вас, не задавайте таких вопросов. Это слишком серьезно… Я обнаружил то, что стало известно моему отцу… Из-за этого его убили… Клянусь вам, со мной ничего не случится… Но я не могу выдать убийцу полиции…
— Скажите еще, что это — ваш друг!
Бессетт грустно улыбнулся: Морин не знала, насколько она была права. Сделав вид, что увлечен предстоящим разговором, он взял девушку за руку.
— А теперь поспешим в тюрьму! Мы сделаем приятный сюрприз вашему отцу…
Они уже собирались идти, как вдруг появился Берт Лимсей. Бессетт инстинктивно прижал к себе Морин, словно хотел ее защитить. Казалось, Берт растерял свой природный оптимизм и беззаботность. Он едва приветствовал мисс О'Миллой:
— Здравствуйте, мисс. Не обижайтесь, что прерываю ваш разговор, но мне нужно срочно поговорить с Бессеттом.
Не обращая на девушку внимания, он подошел к Фрэнсису.
— Я вас ищу более часа. Мне необходимо получить от вас некоторые объяснения!
Фрэнсис недоверчиво посмотрел на него.
— Or меня? Объяснения — вам?
— Можете ли вы объяснить, что значат эти расспросы у Элвиса Бергона?
— Вы уже знаете?!
— Да, представьте себе! После работы у меня случайно произошла мелкая поломка в машине. Я приехал к Бертону сразу же после того, как вы ушли оттуда; он как раз размышлял о сути вашего визита и пришел к выводу, что вам нужна была не машина, а сведения обо мне. Почему вы не спросили о том, что непонятно по какой причине вас интересует, прямо у меня? Какое вам дело до аварии с моим «Остином»?
— Мои родители погибли из-за человека на «Остине»!
Похоже Лимсей не сразу понял. Его лицо выражало усиленную работу мысли. Когда до него наконец дошло то, что сказал Фрэнсис, он ничего не ответил, только как-то смешно встряхнул головой, и этот неловкий жест показался Морин каким-то трогательным. Узнав, на кого пали подозрения ее возлюбленного, и увидев, как тот воспринял это известие, ирландка сразу же поняла, что Фрэнсис ошибся. Берт глубоко вздохнул, и когда его гнев прошел, он почти спокойно спросил:
— Вы не шутите, Фрэнсис?
— Вы думаете, этим шутят?
— Нет, конечно… Так вы действительно считаете меня убийцей ваших родителей?
Бессетт ничего не ответил, и Лимсей стал настаивать:
— По каким же причинам я стал бы совершать это преступление? У меня были отличные отношения с вашим отцом…
— У нас с вами, Берт, тоже были отличные взаимоотношения и все же…
— Все же?
— Вы рассказали убийцам, где я должен был быть в прошлый вечер, чтобы они смогли меня найти… и если бы не полиция, вам удалось бы от меня избавиться!
— Вы случайно не сошли с ума, Бессетт? Чем вы мне можете мешать, скажите на милость?
— Я оказался в курсе ваших грязных дел!
— Каких дел?
— С наркотиками!.. С наркотиками, благодаря которым вы добываете те самые деньги, которых вам всегда не хватает! С наркотиками, из-за которых вы убрали моих родителей, когда те обо всем догадались! С наркотиками, из-за которых вы выкрали и, безусловно, убили этого беднягу Осли, который хотел рассказать мне о вас… С наркотиками, которые вы перевозили в прошлое воскресенье и коробку с которыми я нечаянно обменял на свою! Что вы можете на это сказать?
— Что если бы ваша физиономия не была бы в столь плачевном состоянии, я с удовольствием съездил бы по ней!
Лимсей обратился к Морин:
— Вы верите в то, что он говорит, мисс?
— Нет!
— Благодарю вас…
Бессетт в ярости оттащил Морин в сторону.
— Не вмешивайтесь в это, а вы, Берт, оставьте мисс О'Миллой в покое!
— Во всяком случае, она не верит вашим дурацким обвинениям!
— Я знаю, что вы умеете говорить с женщинами, но убедить полицейских вам будет намного трудней!