— Спички не найдется? — прервал его размышления женский голос.
— Не курящий, — ответил Мазин, не поднимая головы, недовольный неожиданной помехой.
— Здоровье бережете?
— И вам советую, — сказал он, но, подняв голову, понял, — что с советом поторопился.
Меньше всего могла оценить его девушка, что спрашивала спички. Была она из тех, что не отшлифованы природой, но крепко сколочены. Спортивная форма плотно облегала здоровое тело, а сохранившие еще летний загар сильные ноги прочно держали ее на земле, так что беглого взгляда было достаточно, чтобы понять — о болезнях она знает разве что из популярной литературы.
Но Мазина девушка послушалась.
— Ладно, — сказала и швырнула на траву пачку, в которой еще оставалось несколько сигарет. — Все равно намокли.
— Тренируетесь? — спросил Мазин, заметив за прибрежными кустами пустую байдарку.
— Нет уж. Для собственного удовольствия катаюсь.
Сказала она это серьезно, даже с вызовом.
— В чемпионки не выйдете, — откликнулся Мазин без осуждения. Девушка ему нравилась.
— Не стараюсь.
— Плох солдат, что не стремится в генералы.
— А генерал в спорте ничего не значит. — Без приглашения она присела рядом на высохшую траву. Капли воды поблескивали на смуглых икрах. Девушка стряхнула их ладонью и продолжала говорить. Видимо, Мазин затронул за живое. — Что вы о спорте знаете? Как все, конечно? Чемпионов? А вы на вторых, на третьих посмотрите! Человек не добрал долю секунды, а горюет, будто родную маму схоронил. Вся жизнь треснула! Нет, не для меня это. Характер не тот.
— Своеобразная вы спортсменка, — сказал Мазин о некоторым удивлением.
— Не спортсменка я. Физкультурница. Чтобы тело и Душа были молоды, ты не бойся ни жары и ни холода! Вот моя программа. А работать на износ не хочу. Жить хочу долго. Как бабушка моя. Ей девяносто, а умирать не собирается. Потому что рекордов никогда не ставила.
Девушка засмеялась, и Мазин не смог не улыбнуться в ответ.
— Как вас зовут?
— Ольга. А вас я знаю.
— Откуда?
— В дружине дежурю иногда.
— Много правонарушителей задержали?
— Да уж от меня не уйдешь! Мужики-то дурни. Особенно пьяные. Сам на ногах не держится, а все себя сильным полом считает. А я такому сильному очень даже по шее накостылять могу.
Мазин от души расхохотался:
— Нравится милицейская работа?
— Нет, — отрезала она. — Что хорошего, всю жизнь жуликов ловить?
— Некоторым приходится.
— Ну, у вас-то дела поважнее.
Она хотела что-то добавить, но Мазин, не любивший похвал в свои адрес, прервал ее:
— Что же вам нравится, Оля?
— Да все мне нравится, — сказала она с досадой. — Все. Жить мне нравится. Вот денек-то какой сегодня — рудо! А никто не понимает. Каждый о своем думает. Мудрят, путают.
— Ну, это народ взрослый. А молодежь.
— Еще хуже! — сказала она убежденно. — Вот парень у меня есть. Но про парня говорить ей почему-то не захотелось. Замолчала.
— Что ж парень? — спросил все-таки Мазин.
— Да то. Час целуемся — три дня отношения выясняем.
— Плохо это?
— Лучше б наоборот.
— Веселая вы, Оля!
— А разве не правда? Жить хочется просто.
— Как просто?
— Ну, нормально. А везде психи.
— Не понимаю.
— Что ж непонятного? Вот из института меня вытурили.
— Из какого?
— Политехнического. А думаете, за что?
— Не знаю.
— Насели на меня: тренируйся, у тебя данные, разряд! А я учиться поступала. Конечно, без разряда меня б не приняли. Балла я не добрала. Но раз уж поступила, учиться нужно, правда? А они мне про спортивную гордость. Ведь про каждый рекорд газеты пишут, снимки печатают, кубки дают, медали. Такого человека можно и от учебы освободить. Пусть себе гребет, институту славу загребает. А я не захотела. Принципиально я против рекордов, понятно? Ну и завелась, конечно. Сессию завалила. Короче, ушла. А что я, пропаду, что ли?
Мазин посмотрел на ее крепкую ногу, упершуюся в корень сосны.
— Вряд ли.
— И я так думаю. Сейчас медсестрой работаю.
— Нравится?
Она опять замотала головой:
— Теперь в педагогический собираюсь. На дошкольный.
— Детей любите?