Когда «кретина» забивали до потери сознания, его выбрасывали из барака и оставляли лежать на земле. Во время экзекуции лица обоих негодяев светились радостью.
Им это доставляло огромное удовольствие.
Прошло немного времени, и мы начали постигать принципы, на которых была основана лагерная система. Эта система представляла собой чудовищную смесь из террора, жестокости, коррупции и страха. Всякий, кто был способен полностью подчиниться и делать всё, что от него потребуют, всё, что от него ждут, и даже чуть побольше, мог получить в Штутгофе всё, что угодно, за исключением свободы.
Так называемые «проминенты», высшая каста заключённых, были одеты с иголочки. Да, в лагере даже существовала мода, которая время от времени менялась: высокие сапоги; сшитые у портного куртки в обтяжку, сделанные на заказ шапки, которые носили набекрень, шёлковые рубашки. Всё это было «организовано» на лагерных складах из одежды заключённых или сшито в огромных лагерных мастерских. Зимой 1943/44 года последним криком моды были широкие куртки с меховым воротником.
Младшие «проминенты», такие, как старосты комнат, писаря блоков, капо и прочие, отбирались, как правило, эсэсовцами и старшими «промпнентами», у которых был отличный нюх на морально неустойчивых и малодушных. Лагерное начальство начинало оказывать им покровительство и, окончательно убедившись в их неоспоримых «достоинствах», продвигало этот сброд по служебной лестнице. Условия их жизни изменялись к лучшему. Сначала незначительно. Лишний кусок хлеба, лишняя миска супа, разрешение остаться в бараке, когда остальных выгоняют на работу. Это пустяки, но подобные пустяки позволяли многим заключённым сохранить жизнь.
Расплачивались они за эти привилегии своей моральной капитуляцией перед системой, а затем, пытая и терроризируя своих прежних товарищей, завоёвывали право приобщиться к лагерной знати.
Это один из способов сделать в лагере карьеру. А их было несколько. Другой способ заключался в том, что морально неустойчивые элементы, у которых были связи вне лагеря, получали кое-какие «товары» и подкупали лагерную «аристократию». А здешним «аристократам» было нужно совсем немного. Кусок сала, табак, сигареты и особенно спирт. Всякий, кто доставал что-нибудь из этого ассортимента, не только покупал себе жизнь без тревог и забот, но и мог рассчитывать на руководящую должность, как только появится вакансия. А поскольку лагерь всё время рос, таких должностей становилось всё больше и больше.
У старших «проминентов», то есть высшей лагерной аристократии, при внешнем благополучии жизнь протекала нелегко. Я уже писал, что первоначально эсэсовцы сами занимали все посты в лагере. Они возглавляли рабочие команды, блоки, и в каждом бараке жил эсэсовец.
Эта система просуществовала в Штутгофе до 1942 года, пока у нацистов ещё хватало народу.
Однако, чтобы как-то поправить дела на Восточном фронте, пришлось посылать туда новые пополнения, в том числе и эсэсовцев, которые окопались в лагере и ещё не нюхали пороху.
В результате возникла система лагерных начальников, вербовавшихся из самих заключённых. В то время в Штутгофе жили лишь польские и русские заключённые. По целому ряду соображений (определённую роль здесь сыграло также знание немецкого языка) предпочтение было отдано полякам. Постепенно они заняли все новые должности в так называемом лагерном самоуправлении, стали капо, старостами блока, старостами лагеря и так далее. Как правило, выдвигались самые малодушные и скверные, вроде Марсинака, но были среди них и честные люди, которые занимали руководящие должности по иным причинам. Однако скоро всё изменилось.
Нацисты создавали концентрационные лагеря с совершенно определённой целью. И вот осенью 1942 года, примерно за год до нашего прибытия сюда, в Штутгофе произошла своеобразная революция. Для осуществления своих замыслов, связанных с физическим и нравственным уничтожением заключённых, а также для высвобождения эсэсовцев, которые были нужны на фронте, гитлеровцы ещё в 1941 году создали у голландской границы несколько специальных лагерей.
В этих лагерях были собраны самые закоренелые преступники, каких только можно было найти в каторжных тюрьмах гитлеровского рейха. Убийцы-грабители, убийцы-садисты, насильники, воры, взломщики банковских сейфов, главари бандитских шаек и вообще уголовники всех мастей и специальностей, приговорённые по меньшей мере к десяти годам заключения (а чаще пожизненно) в тюрьме или на каторге, — все они были свезены в эти специальные лагеря.