- Тебе удалось открыть их один раз, но это еще не значит, что она начнет работать, когда тебе потребуется, Акмед, - предупредила Рапсодия. Здесь столько деталей! Многие сгнили, а другие стали какими-то липкими. Наверное, из-за того, что ими долго не пользовались...
Им уже приходилось вторично открывать несколько проходов, которые сначала заработали, но потом в них что-то происходило, и они отключались.
- Этот - последний. Если справимся, нам удастся очистить систему всех туннелей внутри Зубов, - сказал Акмед. - Неплохо для двух дней работы.
Они с Джо смазывали маслом огромную шестерню, расположенную рядом с гигантским вентилятором. Закончив работу, дракианин повернулся к своим друзьям:
- Ну как, получилось?
- Давайте попробуем, - предложила Рапсодия.
Великан снял девушку с плеч, а затем изо всех сил потянул за рычаг. Решетка начала медленно подниматься.
- Отлично! А теперь закрывай, - сказал Акмед. - Давайте-ка устроим небольшой "вздох".
На следующее утро солнце встало над Зубами, окутанное облаком густого тумана. Когда оно появилось на горизонте, в утробе гор раздался пронзительный скрип - скребущий, страшный звук, похожий на звон меча, попавшего в жернова. Спустя несколько мгновений туннели Канрифа наполнил ледяной ветер. Со злобным воем он промчался по коридорам и, точно рассвирепевший зверь, набросился на болгов.
Рапсодия, находившаяся в самом сердце вентиляционной системы, услышала крики ужаса. Она встревожено уставилась на своих друзей:
- Хватит, Акмед! Ты заморозишь у них детей и раненых.
Акмед кивнул, и Грунтор с Джо опустили рычаги, закрывая внешние вентиляционные отверстия. Акмед и Рапсодия поспешили к переговорной трубе.
По дороге Рапсодия схватила Акмеда за локоть:
- Ты ведь не намерен подчинить их себе, прибегнув только к насилию, а? Канриф умрет, здесь никто не захочет жить.
- Нет, конечно. Только в самом начале, пока мы не наведем порядок. Мне кажется, воздух должен поступать равномерно снаружи и изнутри. Да, кстати, теперь мы называем это место Илорк. Если ты еще не заметила, скажу: век Гвиллиама давно прошел.
Когда они добрались до каменного стола, Рапсодия достала свою флейту. Накануне они пришли к единому мнению, что голос Акмеда, пугающий своим тихим шелестом при прямом общении, будет недостаточно впечатляющим для первого обращения к новым подданным. И потому Рапсодия решила усилить его при помощи музыки.
Она заиграла не слишком благозвучную мелодию, которая подхватила обертоны в голосе дракианина и усилила их, добавив к нему вой ветра, стоны и отчаянные вопли. Акмед подошел к трубе и заговорил:
- Завтра я сделаю выдох, и вы почувствуете мое тепло. Оно будет не опасно. Те из вас, кто придет ко мне в каньон в ночь полнолуния, станут частью новой силы, правящей Илорком. Все остальные умрут, растоптанные моим могуществом. - Его голос разнесся по пещерам, сопровождаемый гулким, пугающим эхом.
Акмед закрыл трубу.
- Ужас! - сказала Рапсодия, убирая флейту. - Как думаешь, нам удалось их убедить?
- Некоторых - удалось. Остальные присоединятся к ним завтра. Кое-кто проявит упрямство, бросив вызов новому полководцу и отказавшись занять при нем второстепенное положение.
- И какая судьба их ждет? Что ты сделаешь, чтобы убедить их?
- Скажем так: они не доживут до того момента, когда им придется раскаяться в своем скептицизме.
- Он дышал на нас, - говорили шпионы из клана Огненные Кулаки. - На нас спустился холод, как будто подул ледяной ветер.
Салтар протер глаза в надежде, что видение станет более внятным, но ничего нового не заметил. Способность заглядывать в дальние пределы была его даром, но он не умел видеть и предсказывать Будущее.
ЛЕДЯНОЙ ВЕТЕР. Эти слова, не смолкая, звучали у него в голове.
Дух всегда дружил с ветром. Возможно, новая сила и есть то, что он ищет.
46
- НИЧЕГО НЕ ВЫЙДЕТ.
- Перестань, герцогиня. Нужно попробовать. Рапсодия повернулась к улыбающемуся великану:
- Ты не понимаешь. Нам не разжечь кузнечные горны такого размера. Будь у нас неделя, мы и то бы не сумели собрать достаточно топлива, чтобы растопить в них лед. Я уже не говорю о стали...
- Нам не нужно ничего растапливать, - терпеливо проговорил Акмед. Достаточно их запустить, чтобы нагреть воздух. Судя по облакам, скоро подует теплый ветер. Кроме того, если ты вспомнишь о своем огненном крещении и как следует сосредоточишься, кузнечные горны раскалятся, и болги подумают, будто это я на них дышу.
- Жаль, мы не можем воспроизвести твое собственное дыхание, а то они сдались бы, не задумываясь, - вставила Джо, которая возилась с кузнечными мехами над небольшим костром. - Может, бросим туда вонючей травы?
Грунтор потер подбородок:
- А что? Неплохая идея.
- В другой раз, Джо. Но все равно спасибо за предложение, - сказал Акмед и снова повернулся к Певице. - Ну давай, утро не за горами.
Рапсодия взглянула на гигантский кузнечный горн, старый и дырявый. Кузница располагалась глубоко в брюхе горы. Добраться до нее можно было только через темные, жуткие пещеры, в которых при малейшем движении начинали осыпаться стены и потолки. Размеры кузницы наводили на Рапсодию ужас. В прежние времена, наверное, тысячи рабочих занимались тем, что постоянно поддерживали в горнах жизнь.
Друзьям удалось обнаружить залежи антрацита, черную подземную гору, вокруг которой валялись лопаты, кирки и большие плетеные корзины для переноски топлива в кузницу.
Неподалеку лежало несколько скелетов - рабочие, которым не удалось бежать, когда гору Гвиллиама захватили фирболги. Их кости первыми предали огню под погребальную песнь, запоздавшую на четыреста лет. Скелеты принадлежали широкоплечим, приземистым людям - наинам, по мнению Акмеда.
Сделав глубокий вдох, Рапсодия ухватилась рукой за край горна и сосредоточилась, постаравшись очистить свое сознание от сомнений, переполнявших ее с тех самых пор, как они приступили к завоеванию горы.
Тихонько напевая, она обратилась к огню в своей душе. Постепенно мелодия набрала силу и начала изливаться свободно, заполняя собою бесконечную пещеру. Рапсодия почувствовала, как оживает пламя, согревая лицо. Оно должно было вот-вот разгореться.