— Иди собери свои вещи и переселяйся наверх. Выбери комнату слева по коридору. Любую, какая тебе больше понравится. Выброси свое чертово масло в помойку и ешь все, что тебе захочется в этой кухне, — сказал я ей.
Она замерла на месте.
Черт, почему она не слушает меня?
— Блэр, если ты хочешь здесь остаться, прямо сейчас переселяй свою задницу наверх. Потом ты спустишься сюда и на моих глазах съешь что-нибудь из моего гребаного холодильника, — рычал я.
Она не реагировала на мои слова.
Мне нужно было успокоиться.
Я не хотел пугать ее, я просто хотел, чтобы она переселилась наверх и съела хотя бы немного бекона, черт возьми.
— Почему я должна переселиться наверх? — тихо спросила она.
Я переложил на тарелку последний кусок бекона, прежде, чем снова взглянул на нее.
Когда я смотрел на нее, то испытывал по истине физическую боль. Становилось трудно дышать от одной мысли, что я обращался с ней так плохо и причинил ей столько боли.
— Потому что я так хочу. Это невыносимо: ложиться спать и думать, что ты ночуешь под лестницей. А теперь еще я буду представлять, как ты там ешь эти чертовы бутерброды с арахисовым маслом. Нет уж, хватит.
На этот раз она не стала спорить и, повернувшись, направилась обратно в кладовую. Несколько минут спустя она вышла, неся чемодан в одной руке и банку с арахисовым маслом и хлеб в другой. Она положила хлеб и масло на столешницу и, не взглянув на меня, направилась в коридор.
Я крепко вцепился в края барной стойки, борясь с желанием схватить банку арахисового масла и швырнуть ее о стенку.
Нужно было успокоиться, но я был чертовски зол на себя за то, что по моей вине Блэр пришлось есть этот чертов хлеб с арахисовым маслом. Я так старался держаться от нее подальше, что пренебрег другими, не менее важными вещами.
Я ненавидел себя за это.
* * *
— Совсем не обязательно переселяться наверх. Мне нравится эта комната, — мягкий голос Блэр ворвался в мои мысли.
Мои руки еще сильнее вцепились в барную стойку.
Я обращался с ней, как последнее дерьмо. Не задумывался над тем, как она здесь живет и что ест. Все о чем я думал, был ее манящий сладкий запах и нежная бархатистая кожа…. Я не мог простить себя за это.
— Ты имеешь полное право жить наверху. Тебе не место под лестницей. Тебе с самого начала там было не место, — сказал я,
не глядя на нее.
— Ты хоть скажешь, какую комнату я могу занять? Не думаю, что вправе выбирать. Это же не мой дом.
Я напугал ее. Еще одна вещь, которую она не заслужила. Ослабив хватку, я повернулся к ней. Казалось, она была готова убежать назад в любую минуту.
— Все комнаты слева — для гостей, — сказал я. — Их там три. Думаю, тебе понравится вид из последней. Там окна выходят на океан. Средняя комната выдержана в розовых и белых тонах. Она напоминает о тебе. В общем, выбирай, какая понравится. Когда выберешь, спускайся сюда и, сделай одолжение, поешь что-нибудь.
— Но я не голодна. Я только что поела…
— Если ты еще раз скажешь, что ела это проклятое масло, я разобью банку об стену. — я замолчал и сделал глубокий вдох. — Пожалуйста, Блэр, прошу, приходи и поешь что-нибудь. Ради меня.
Она кивнула и направилась к лестнице. Мне следовало помочь ей нести чемодан, но я не был уверен, хотела ли она, чтобы я находился сейчас рядом с ней. Вероятнее всего, ей хотелось сделать это самой.
Я схожу с ума…
Я взял большую тарелку из шкафа и переложил в нее яйца и бекон. Блэр должна была поесть из моей тарелки.
Минут пятнадцать спустя Блэр вернулась на кухню. Я обернулся и увидел, что она тоже смотрит на меня.
— Выбрала? — спросил я.
Кивнув, она подошла к противоположенному концу стола.
— Да. Та, про которую ты говорил, с видом на океан… Зеленая с синим.
— Хорошо, — я не мог сдержать улыбки.
Мне было приятно, что Блэр выбрала именно эту комнату. Она была самой лучшей из всех, несмотря на то, что находилась ближе всех к моей.
— И ты правда не против, если я в ней поживу? Она больше всех мне понравилась. Если бы это был мой дом, я бы хотела, чтобы она была моей, — черт, она по-прежнему была уверена, что я передумаю и прогоню ее обратно под лестницу.
Я улыбнулся и подмигнул ей.
— Ты еще не видела мою комнату.
Я никогда не приводил девушек к себе комнату. Но отдал бы все, чтобы Блэр была там… со мной.