— Во что ты ввязалась? — спросила мама.
Я запихнула в рот кусок тако и стала жевать, чтобы выиграть время. Мне придется сказать правду. Я сглотнула.
— Я взялась за опасную работу.
— Насколько опасную? — уточнила мама.
Я открыла папку и протянула ей отчет судмедэксперта. Она прочла его, и свела брови.
— Теперь мы занимаемся убийствами?
— Кого убили? — поинтересовалась бабуля.
— Ты помнишь анимага, про которого я тебе рассказывала? У которого еще енот приносил его дочери бутылочку?
— Корнелиус Харрисон, — сказал Берн.
— Да. Убили его жену.
Мама помрачнела в мгновение ока. Она передала отчет бабушке.
Бабуля просмотрела отчет и присвистнула.
— Это выше наших возможностей, — сказала мама.
— Я знаю, — вздохнула я.
— Зачем ты за это взялась?
Потому что он сидел у меня в кабинете и плакал, а мне было его ужасно жаль.
— Потому что ее убили, и никому нет до этого дела. А еще он очень хорошо нам заплатит.
— Мы не на столько нуждаемся в деньгах, — сказала мама.
— По словам сестер, нуждаемся.
Я протянула ей фотографию с долларовыми значками.
Мама развернулась к бабуле Фриде.
— Мам!
Бабуля Фрида сделала большие глаза.
— Что? Не смотри на меня!
— Ты это начала.
Ха! Атака отбита и перенаправлена.
— Я ничего такого не делала. Я невиновна. ТЫ всегда меня во всем обвиняешь.
— Ты это начала и поощряла. Теперь погляди, она берется за убийства, потому что ты через чувство вины заставляешь ее добывать хлеб насущный. И о чем это говорит?
— Об истинной любви.
Бабуля Фрида улыбнулась.
Берн поднялся и наклонился ко мне.
— Хочешь, чтобы я проверил на всех подноготную?
— Будь добр. Я отправила тебе е-мейл. Завтра я собираюсь в Ассамблею, поэтому не помешало бы разузнать что-нибудь о Маттиасе Форсберге.
— Сделаю.
Он поставил тарелку в раковину.
— Твои внучки не нуждаются в богатом Превосходном, чтобы оплатить себе колледж! — возмутилась мама. — Для этого их сестра, мать и бабушка работают, не покладая рук. В этой семье мы платим за все сами.
— Ой, перестань, Пенелопа, ты же знаешь, что я вовсе не это имела в виду.
— Хорошо, тогда что ты имела в виду, мама?
Бабуля Фрида развела руками.
— Я думала, это будет весело! Невада киснет уже второй месяц. Она превратилась в грустного ослика из мультика, над которым всегда идет дождь.
— Ничего я не кисну. Я сказала Рогану «нет» — и дело с концом.
— Ой, я тебя умоляю.
Бабуля Фрида закатила глаза.
— Серьезно, бабуля, прекращай уже. Можно подумать, он оббивает мой порог и клянется мне в любви до гроба.
Но, к своему стыду, я порой мечтала именно об этом. Однажды, я проснулась посреди ночи, твердо уверенная, что Роган стоит на улице. И чуть не выбежала туда в одной ночной рубашке. Слава богу, меня никто не увидел, пока я не пришла в себя.
Он ни разу не появлялся. Не звонил и не писал. Он не стал за меня бороться, даже чуть-чуть. Все стало на свои места после моего отказа, когда он уговаривал меня в гараже выбрать любую точку на планете, обещая увезти меня туда. Чокнутый Роган хотел себе игрушку. Я сказала «нет» и он ушел.
— Он прислал тебе эти книги!
— Ты не можешь знать наверняка.
— Ну, а кто еще стал бы? — Бабуля развела руками.
— Может, это был Августин.
Ага, раньше ад замерзнет. Августин и пальцем не пошевелит, если это не в его финансовых интересах.
— У вас с Роганом еще не все кончено. — Бабуля указала на меня вилкой. — Просто погляди. Судьба столкнет вас. Однажды ты просто наскочишь на него и — бац! Истинная любовь.
— Если судьба снова рискнет нас столкнуть, ее ждет от меня знатная взбучка. — Я повернулась к маме. — В этом деле ты со мной или нет? Потому что если хочешь еще со мной поругаться, сейчас самое время.
Она смотрела на меня долгое мгновение.
Ой. Я только что повысила голос на маму без всякой причины.
— Прости.
— Ты сама мне сказала, что это твое дело.
— Мам…
— Конечно, мы с тобой, — кивнула мама. — Но не мне тебе говорить, что это работа профессионала. Ты должна быть осторожна.
— Я постараюсь.
— Мы не знаем, какого рода осиное гнездо ты разворошишь. Они придут за вами обоими. Они могут прийти и за нами тоже. У твоего клиента есть поддержка Дома?
— Нет. Он предпочел жить с женой и дочерью в Роял Оукс. Он очень гордился своей независимостью.
— Его дом охраняется?
— Не совсем. — Технически, Банни считался охраной, но собака ничего не смогла бы поделать с вооруженными убийцами.