От библейской иллюстрации к антропологии древнего Израиля
Пока критики библейских текстов и библейские археологи сохраняли свои в основном спорные взгляды на историческую достоверность Библии, они продолжали жить в двух разных интеллектуальных мирах. Критики текстов продолжали рассматривать Библию как объект анализа, который может быть разделён на всё более мелкие источники и субисточники, в соответствии с теми или иными религиозными и политическими идеями, которые они выражали. В то же время археологи часто принимали историческое повествование Библии за чистую монету. Вместо того, чтобы использовать археологические данные в качестве независимого источника для реконструкции истории региона, они по-прежнему для интерпретации своих находок полагались на библейское повествование, особенно на традиции о возникновении Израиля. Конечно, по мере того, как продолжались раскопки и исследования, появлялись новые понимания того, как возник и развивался Израиль. Были подняты вопросы относительно исторического существования патриархов, а также о датировке и масштабах Исхода. Были разработаны и новые теории, которые предположили, что израильского завоевания Ханаана как единой военной кампании, как настаивает книга Иисуса Навина, возможно, не было. Но в отношении библейских событий, начинающихся от времени Давида ок. 1000 г. до н.э., существовал археологический консенсус, по крайней мере до 1990-х годов, что Библия может считаться в основном достоверным историческим документом.
Однако, в 1970-х годах на поведение библейской археологии начали влиять новые тенденции, и в конечном итоге они изменили основной упор и полностью перевернули традиционные отношения между артефактом и библейским текстом. Впервые археологи, работающие на библейских землях, не стремились использовать свои находки как иллюстрации для Библии; в драматическом переходе к методам социальных наук они стремились изучать реалии человеческой жизни, стоящие за текстом. В раскопках древних памятников особое внимание больше не уделялось только местам, связанным с Библией. Раскопанные артефакты, архитектура и модели поселений, а также кости животных, семена, химический анализ образцов почвы и долгосрочные антропологические модели, взятые из многих культур мира, стали ключом к восприниманию более широких изменений в экономике, политической истории, религиозных обычаях, плотности населения и самой структуре общества древних израильтян. Применяя методы, используемые археологами и антропологами в других регионах, всё возрастающее число учёных попыталось понять, как взаимодействие человека с комплексной, фрагментированной природной средой земли Израиля влияло на развитие его уникальной социальной системы, религии и духовного наследия.
Новый взгляд на библейскую историю
Последние достижения в области археологии, наконец, позволили нам преодолеть разрыв между изучением библейских текстов и археологическими находками. Теперь мы можем видеть, что Библия, наряду с отличительными формами керамики, архитектурными стилями и надписями на иврите, является типичным артефактом, который много рассказывает об обществе, в котором он возник.
Это потому, что теперь уже понятно, что такие явления как делопроизводство, административная переписка, царские хроники и составление национального Священного Писания, особенно такого глубокого и сложного как Библия, связаны с определённой стадией социального развития. Археологи и антропологи, работающие во всём мире, внимательно изучили условия, в которых появляются сложные жанры письма, и почти в каждом случае они являются признаком формирования государства, в котором власть централизована в национальных институтах, таких как официальный культ или монархия. Другие черты этого этапа социального развития включают монументальное строительство, экономическую специализацию и наличие густой сети объединённых общин размером от больших городов до региональных центров и до средних городков и маленьких деревень.
До недавнего времени как текстуальные учёные, так и археологи предполагали, что древний Израиль достиг стадии полного государственного образования во время объединённой монархии Давида и Соломона. Действительно, многие библеисты продолжают верить, что самым ранним источником Пятикнижия является документ J (или Яҳвист), и что он был составлен в Иудее в эпоху Давида и Соломона, в 10 веке до н.э. В этой книге мы будем аргументировать, что такой вывод является крайне маловероятным. Из анализа археологических доказательств нет никаких признаков широкой письменности или других атрибутов полноценной государственности в Иудее (и, в частности, в Иерусалиме), аж до времени, более чем два с половиной столетия спустя, около конца 8–го века до н.э. Конечно, никакой археолог не может отрицать, что Библия содержит легенды, персонажи и фрагменты рассказов, которые уходят далеко в глубь времён. Но археология может показать, что Пятикнижие и Девтерономическая история несут безошибочные признаки своей первоначальной компиляции в 7–м веке до н.э. Почему это так, и что это значит для нашего понимания библейской саги, и является главной темой этой книги.