Со своей стороны я заметил, что это, конечно, правильно, но вьетнамцы пойдут на компромисс лишь при признании особых отношений между тремя индокитайскими государствами. Хван с этим согласился.
Хван Дян Об пригласил меня посетить Северную Корею, сказав, что это приглашение исходит от самого Ким Ир Сена, который помнит, что я сопровождал его в Москве во время визита.
Следующий контакт с северокорейцами на высоком политическом уровне произошел в дни празднования 70-летия Октябрьской революции. КНДР была представлена председателем Государственного совета Пак Сен Чером и министром иностранных дел Ким Ен Намом. Характерно, что они участвовали и во встрече левых партий и движений.
Корейцы были приняты Громыко. В неофициальной обстановке и я общался с ними, убедившись, что оба корейских деятеля, особенно министр иностранных дел, вполне современные люди, остро реагирующие на все вопросы. Собеседники напомнили мне о приглашении посетить КНДР. Еще раз поблагодарил за это корейцев, сказав, что постараюсь воспользоваться этим приглашением. Мне действительно хотелось побывать в этой стране, раз или два дело близко подходило к визиту, но каждый раз не удавалось его осуществить из-за занятости внутренними делами.
В дальнейшем в отношениях с КНДР нарастало охлаждение. Они стали вновь приобретать формальный характер. Северокорейцам, естественно, оказались чуждыми идеи демократизации и гласности, лежавшие в основе перестройки. Не вызывали у них восторга и отход советской внешней политики от односторонне-безапелляционной поддержки их позиций в корейском вопросе, и выработка в рамках нового политического мышления новой линии в урегулировании проблем Корейского полуострова.
Становилось все менее вероятным осуществление визита Горбачева в республику. Вначале корейцы очень наседали на нас по этому вопросу, но постепенно их настойчивость ослабевала… С нашей стороны активности тоже не было. Визит Горбачева так и не состоялся. Очень хотел съездить в Пхеньян Громыко. Ему с Ким Ир Сеном было что вспомнить. Ведь они, пожалуй, были единственными политическими деятелями, работавшими при Сталине… Было уже опубликовано, по настоянию Громыко, сообщение в печати о его предстоящем визите. Он не состоялся, однако, из-за отставки Громыко в сентябре 1988 года. Я также не воспользовался приглашением «великого вождя», а вскоре мне пришлось лететь в Корею, но уже не в Пхеньян, а в Сеул.
Поворот в отношениях с Южной КореейТем временем нормализация отношений между Советским Союзом, США и Китаем делала беспредметным военно-политическое противостояние на Корейском полуострове, улучшала условия для межкорейского диалога, открывала новые перспективы для продвижения по пути к национальному объединению корейского народа. Это противостояние превращалось в один из основных факторов, тормозивших разрядку в Юго-Восточной Азии, в источник нестабильности в этом районе.
Советское руководство пришло к выводу о необходимости серьезного поворота в нашей политике на Корейском полуострове: от односторонней поддержки КНДР и непризнания южнокорейского режима к постепенному смягчению позиции, налаживанию вначале неофициальных экономических и других отношений, а затем установлению дипломатических отношений с Республикой Корея.
В отличие от Кубы, которая, по словам северокорейцев, «не согласилась разменять чувство долга на несколько золотых медалей», мы не пошли на бойкот Олимпийских игр в Сеуле. Помимо спортсменов, успешно выступивших на олимпийских соревнованиях, в Южной Корее стали довольно часто бывать журналисты, ученые, деятели культуры, деловые люди. Мы открывали для себя новую динамичную страну, дружественно настроенную к Советскому Союзу. Самый живой отклик эти контакты находили с южнокорейской стороны. Через некоторое время в Сеуле было учреждено представительство Торговой палаты СССР с довольно широкими функциями, выходящими за пределы компетенции палаты.
Наконец весной 1990 года во время сессии ООН состоялась встреча Горбачева с президентом Корейской Республики Ро Дэ У в Сан-Франциско, на которой в принципе был решен вопрос об установлении дипломатических отношений между двумя странами. А через некоторое время министры иностранных дел двух стран подписали официальные документы по этому вопросу.