Кстати говоря, традиционные формы пастбищного овцеводства переживали глубокий кризис и в нашей стране. Поэтому поездки Батмунха и других монгольских руководителей по нашему приглашению в Киргизию, наиболее близкую по укладу жизни к Монголии, мало что дали.
Надо было обустраивать быт и жизнь скотоводов, создавать гибкую социальную инфраструктуру, внедрять достижения науки и, конечно, сделать животноводство более экономически выгодным. Но на все это не хватало средств, да и просто руки не доходили. В результате рост производства мяса затормозился. Монголы прилагали все усилия к тому, чтобы выполнять свои обязательства по экспорту мяса в СССР, но не всегда это удавалось. Практиковалась, и не раз, замена поставок мяса зерном. В самой Монголии начались перебои в торговле мясом, а без этого продукта монголы вообще не мыслят своего существования.
Определенные успехи были достигнуты Монголией, в том числе с помощью Советского Союза, в повышении образования и развитии культуры народа, в здравоохранении, в создании собственных национальных кадров для различных отраслей народного хозяйства и культуры. Но и здесь не обошлось без издержек и извращений – жесткий идеологический прессинг, выжигание каленым железом любых намеков на проявления национализма, идеологическая и культурная одномерность с полной ориентацией на Советский Союз…
Явный перегиб допускался монгольским руководством и в языковой политике. Мне пришлось столкнуться с ним еще в бытность ректором Академии общественных наук. Монгольским руководством тогда было принято решение о полном переводе на русский язык учебного процесса в Высшей партийной школе при ЦК МНРП. Естественно, многие монгольские преподаватели, особенно специальных дисциплин, не говоря уже о слушателях, не были готовы к этому. Сразу же посыпались к нам просьбы о массовом командировании советских преподавателей для монгольской ВПШ. А руководство ЦК МНРП чуть ли не официально обратилось в ЦК КПСС с просьбой рассматривать монгольскую ВПШ как республиканскую партийную школу.
Будучи в Монголии, я выразил свое недоумение по этому поводу, но в ответ были ссылки на высшее руководство, на Цеденбала. Говорил я и с ним, но безрезультатно, ибо принятое решение он рассматривал чуть ли не как высшее проявление интернационализма.
Скопирована была с Советского Союза и вся политическая система с жестким однопартийным режимом. Но пересаженная на восточную почву, она приобрела еще более выраженные тоталитарные и даже деспотические формы, при которых с судьбами людей вообще не считались. Должен сказать, что в ходе работы по реабилитации жертв сталинских репрессий обнаружилось, что в Монголии в 30-40-е годы они приобрели особенно массовый и чудовищный характер. При преемнике Сухэ Батора Чойбалсане было организовано несколько волн массовых репрессий, в результате которых почти полностью было уничтожено партийное и государственное руководство. Истреблено поголовно многочисленное сословие лам, уничтожен каждый десятый житель страны. Все это делалось, конечно, не без ведома карательных органов СССР.
В ответ на обращение монгольского руководства ему была оказана вся необходимая помощь в восстановлении исторической правды и реабилитации жертв террора.
Экономические отношения должны быть инымиДля перестройки советско-монгольских отношений надо было прежде всего искать подходы к тому, чтобы придать более современные и эффективные формы нашим экономическим отношениям. Прежняя схема этих отношений была довольно своеобразной. С одной стороны, наращивались наши вложения в развитие тех или иных отраслей народного хозяйства Монголии, предоставлялись кредиты на покрытие значительной части советских товарных поставок в эту страну. Долги Монголии непрерывно росли, пролонгировались и, по сути дела, превратились в безвозвратные. А с другой стороны, продукция и традиционных отраслей, прежде всего животноводства, и вновь созданной горнодобывающей промышленности вывозилась из Монголии по необоснованно низким ценам.
Таким образом, создавалась почва для иждивенческих настроений монгольской стороны, многие монгольские предприятия жили за счет дотаций, и в то же время культивировался взгляд на монгольское сырье как на очень дешевое и выгодное для советских заказчиков.