- Ромыч, как можно быть таким сухарём?
- Это я сухарь? - Смирнов поставил чашку на блюдце. - Я должен расшаркиваться перед каждой шалавой?
- Да с чего ты взял, что она такая?!
- Они все одинаковые, - поднявшись, финансовый директор вышел из кабинета.
Дмитрий откинулся на спинку кресла и вздохнул. Сколько ещё это будет продолжаться? Да, бывшая жена его друга оказалась той ещё дрянью, закрутив роман с каким-то денежным мешком, а потом метнувшись к другому, но нельзя же всех женщин воспринимать, как продажных дешевок, жаждущих нажиться, раздвигая ноги. Уже после развода, переехав в столицу, Смирнов поднялся по служебной лестнице, а теперь и вовсе занимал приличное место с хорошей, мягко выражаясь, зарплатой и мог позволить себе многое из того, чего не позволял раньше.
Погрузившись в размышления, Сизов не заметил, как пролетело время, и три коротких стука заставили его вздрогнуть.
- Войдите.
Финогенов, сделав несколько шагов, молча остановился возле стола, равнодушно глядя на генерального.
- Анатолий Евгеньевич, - Дмитрий занервничал и перешёл на официоз, - вы должны понимать, что я сорвался, решив, что происходит недопустимое. Уровень нашей компании не позволяет никаких вольностей на рабочем месте. Сожалею, что допустил мысль, подвергающую сомнениям репутацию своих сотрудников.
- Это всё? - Толик лениво скользнул взглядом по столу начальника.
- Я не хочу, чтобы в будущем возникали подобные курьёзы.
- Всё?
- Надеюсь, мы поняли друг друга?
Щербатый, кивнув, развернулся к двери, но не успел сделать и шага, замерев.
- Ты ведь узнал меня, да? - Сизов поднялся из-за стола, обошёл его и встал за спиной охранника.
- Узнал, чувствую.
- Не понимаю, о чём вы, Дмитрий Александрович.
- Всё ты понимаешь, - развернув мужчину за плечо, генеральный пытливо посмотрел на него. - Напомнить?
- А девочка настойчивая попалась, - Финогенов сбросил чужую руку с плеча, усмехаясь. - Ты так расстроился, что тебе не вставили? В Лёнькином клубе раз в месяц бывают тусовки для своих, на которых нет ни одного натурала. Может, тебе повезёт, если сходишь? У него отборная клиентура, поверь.
- Откуда в тебе столько дерьма? - Дмитрий стиснул зубы так, что жевалки заходили.
- А я неправильный урод.
- То есть?
- Что снаружи, то и внутри, - Щербатый вышел, не закрыв за собой дверь.
- Ублюдок, - Сизов выдохнул, глядя на удаляющуюся широкую спину, обтянутую чёрным пиджаком.
Его снова выставили полным идиотом. И кто? Какой-то охранник, возомнивший себя пупом земли.
Да, а по поводу тусовки для своих надо обязательно узнать у Леонида, потому что звучит очень соблазнительно.
***
Спокойно закончиться день по определению, видимо, не мог, поэтому, принимая вызов от бывшей жены, Роман был готов к чему угодно.
- Ромочка, здравствуй!
- Привет, Лар. Что случилось?
- Думаешь, я не могу просто позвонить тебе?
- Думаю.
- Ты всегда был проницательным.
- Чего тебе?
- Ладно, ближе к делу, - тон женщины с игривого сменился на сухой. - Марат уезжает в командировку в штаты на год.
- Поздравляю.
- Я еду с ним.
- Рад за тебя.
- Ты не понимаешь? Олег и Егор будут жить с тобой.
- Если ты не забыла, я уже два года в Москве.
- Я отправлю их к тебе. Устроишь ребят в школу и не забудь, что Олег не должен прекращать заниматься борьбой, а Егор - плаванием.
- Ты раньше предупредить не могла? - Смирнов едва сдерживался, чтобы не заорать. Нет, он любил своих сыновей, но подобные вещи нужно обговаривать и обдумывать заранее.
- Времени не было. В выходные они будут у тебя. Денег я им дам, не беспокойся.
- Я в состоянии обеспечить своих детей без подачек твоего ублюдка.
- Ах, я и забыла, что ты теперь птица высокого полёта! Что ж так поздно поднапрягся?
- Поздно ли? Думаешь, я так сожалел, что решил любыми способами вернуть тебя? Если ты не забыла, это я подал на развод.
- Ромочка, ты сухарь. Никакие деньги не помогут тебе, запомни. Женщины любви хотят, а не любования ледяной статуей!
- Пошла ты.
- Уже иду. Номер и время прибытия поезда сообщу позже.
Роман выругался и сжал в руке телефон. Да, его бывшая жена умела изгадить настроение.
А ведь когда-то всё было хорошо. Они были молоды, влюблены и счастливы. Смирнов познакомился с Ларисой, когда её сыну Олегу было три месяца. Он принял ребёнка, как родного. И спустя годы, после развода, он опроверг правило, гласящее, что мужчина любит чужого ребёнка, пока любит женщину, родившую его. Нет, Олега он обожал и к Егору порой был гораздо строже, считая, что старший уже достаточно взрослый, а вот мелкому надо вправлять мозги, чтобы не наделал каких-нибудь глупостей. Какие глупости мог натворить тринадцатилетний мальчик- отличник, который краснел, как девочка, если смущался, и, волнуясь, начинал заикаться?
Здорово, конечно, что мальчишки будут жить у него целый год, ведь он так редко видел их в последнее время, но возникала куча новых проблем, начиная с поиска школы и заканчивая всевозможными бытовыми мелочами.
Вздохнув, Роман покинул кабинет, направляясь к другу. Сизов обязательно поможет выкрутиться из этой ситуации.
Коротко обрисовав детали, Смирнов в очередной раз пробормотал, что его бывшая жена та ещё дрянь. Дмитрий думал пару минут, потом его лицо озарила широкая улыбка, и он вызвал секретаря по громкой связи.
Антонова вошла и выжидающе посмотрела на генерального, игнорируя присутствие шатена.
- Татьяна Михайловна, оставьте пока поиски квартиры, есть более срочное дело. Ваша дочь учится в хорошей школе?
- Эта гимназия одна из лучших.
- Отлично! А не могли бы вы уладить с директором дело о приёме двух новых учеников?
- Твою же… - Смирнов закрыл глаза, поняв, что придумал его друг. Замечательно, теперь он ещё и обязан будет этой кукле. Радует лишь то, что ему самому не придётся носиться по учебным заведениям с ворохом бумажек.
- Хорошо, Дмитрий Александрович, я улажу этот вопрос, но мне потребуются личные дела.
- Спасибо, Татьяна Михайловна. И не беспокойтесь по поводу материальных средств, если потребуется. В наше время и образование в рынок превратили.
Глава 4
И проходя под окнами знакомыми, Давно уже не веря в чудеса, Искал глаза небесно-васильковые И говорил, кому не знаю сам.
Танька - Красавица, она мне нравится, Да я без Таньки никуда.
Танька-Красавица со мной останется, А вы свободны, Господа…
Вырванный из песни кусок бил в виски, а в груди неприятно заныло. Любимая песня Кирилла.
Татьяна опустила голову на руль, приводя сорвавшееся дыхание в норму. Нельзя так, нельзя.
Столько лет в одиночестве, в добровольном затворничестве с редкими просветами. После смерти мужа она не могла смотреть на мужчин, засыпая в холодной постели и сжимая в руках подушку.
Таких уже не будет. Единственный, самый любимый, самый желанный, самый… самый… самый…
Три года отчуждения и пустоты, три года боли и горечи, пока она не сдалась, решив попробовать хоть немного заглушить свои страдания другими эмоциями. Она надеялась, что сможет ощутить хотя бы каплю тепла, отогреться в чужих руках и немного побыть живой. Так в её жизни появился Борис, на пару лет старше неё, представительный мужчина, привлекательный, терпеливый и нежный. Их отношения продлились год, но Антонова так и не смогла отогреться, продолжая сравнивать любовника с покойным мужем и осознавая, что это не Кирилл, это совсем другое, не то, что нужно ей. Борис не устраивал сцен, не скандалил, он просто ушёл, сказав напоследок, что всё равно будет ждать её.