Моя задница отрывается от дивана, и я оказываюсь перед ним.
— Тебе здесь не место.
Его глаза настолько темные, что почти черные, но все же я не могу найти в себе силы испугаться.
— У меня не было выбора... Ах, — мой удивленный вздох, когда он резко отбрасывает меня назад, прерывает мои слова. Весь воздух вырывается из моих легких, когда ударяюсь спиной о стену.
Лука прижимает меня к стене, его широкая грудь вздымается от гнева, его запах полностью поглощает меня, а жар от его тела превращает мою кровь в лаву.
— Тебе. Здесь. Не. Место, — выплевывает он.
— И что ты собираешься с этим делать?
Из моего горла вырывается вздох, когда он протягивает руку и срывает простыню, обмотанную вокруг меня. Она спадает на пол, как будто это не более чем ткань, и я снова оказываюсь открытой перед ним. Только на этот раз мы стоим под флуоресцентным освещением, и он видит все. Теперь не спрятаться в тени.
Не в силах смотреть на него, пока он пялится на мою грудь, я сосредотачиваюсь на пятне на полу, мои щеки горят от смущения. Возможно, Лука не в первый раз видит меня обнаженной, но это было много лет назад, и с тех пор мое тело изменилось. Мы были еще детьми, когда начали экспериментировать с телами друг друга, а теперь стали взрослыми.
Мои соски твердеют до боли, под его обжигающим вниманием. Дыхание становится неровным, выдавая, что я сейчас чувствую.
Я бы хотела быть равнодушной к его безраздельному вниманию, но не могу. Между нами всегда так было. Я всегда была очень чувствительна к нему, но, когда мы стали подростками и у меня начали играть гормоны, я стала остро чувствовать, находится ли он в комнате, смотрит ли на меня. Долгое время я не понимала этого. Но теперь понимаю. Я просто надеялась, что с нашей разлукой это пройдет.
— Посмотри на себя, — говорит он, наконец снова поднимая глаза к моему лицу, но я все еще не свожу взгляд с точки в деревянном полу под нами. — Практически умоляешь об этом. Вот так ты ведешь себя в баре? Выпрашивая хоть каплю внимания у мужчин?
Я прикусываю губу, не желая лишний раз оправдываться за свою невиновность.
— Посмотри на меня, Пи.
Делаю глубокий вдох, прежде чем поднять взгляд от пола. И ахаю, когда вижу темноту в его глазах.
— У тебя от них так же твердеют соски? И грудь краснеет от желания?
Я качаю головой, не в силах подобрать слова, даже если бы захотела.
— Тебе нравится знать, что заводишь их, не так ли? Нравится, что от твоего невинного вида у них встает? Так почему бы тебе не попробовать рассказать мне еще раз, как ты не позволяешь им прикасаться к себе, потому что, судя по тому, что я вижу, ты, блядь, умоляешь об этом.
— Они не... я не...
— Чушь. — Парень произносит это слово так низко, что оно звучит почти как мурлыканье. От этого звука у меня между бедер начинает происходить что-то восхитительное.
Будь он проклят. Черт бы его побрал.
— По крайней мере, я получу пользу от всей той практики, которую ты прошла, — бормочет он, его глаза полны злого умысла.
Его руки ложатся мне на плечи, и у меня не остается выбора, кроме как позволить своим коленям подогнуться.
— Вот так, Пи. Спускайся туда, где тебе самое место.
— Лука, — хнычу я, но при виде выпуклости в его штанах внутри меня разливается жар.
— Слишком поздно пытаться выкрутиться, Пи. Ты уже стоишь на коленях.
Я завороженно смотрю, как он расстегивает ремень, затем пуговицу и опускает молнию.
У меня слюнки текут от предвкушения, и я подавляю в себе осознание того, что меня это нисколько не должно возбуждать.
Это же Лу. Мы оба никогда не отличались умением следовать правилам. Именно так мы оказались в таком положении в первый раз, когда он пробрался в мою спальню после того, как мама легла спать.
Без колебаний он просовывает большие пальцы за пояс своих брюк и боксеров и стягивает их с бедер. Его твердый член высвобождается, и все мое тело напрягается, когда смотрю на него.
Черт, он больше, чем я помню.
Когда я не двигаюсь, а только смотрю на сердитую фиолетовую головку, на кончике которой уже блестит капелька предэякулята, Лука обхватывает себя пальцами.
Отрывая взгляд от того, как он ублажает себя, я перевожу его на рубашку, желая, чтобы она исчезла, и смогла, наконец, рассмотреть, что парень скрывает под ней. Наконец я нахожу его глаза, и он смотрит на меня сверху вниз.
— Проблемы? — спрашивает он, приподнимая бровь, его рука все еще движется вверх и вниз по его стволу.
— Эм... — Я втягиваю нижнюю губу в рот, мысль о том, чтобы снова попробовать его на вкус, почти слишком сильна, чтобы отрицать ее, но, будь я проклята, если хочу выглядеть так, будто хочу этого.
Его взгляд прикован к моим губам, и я прикусываю нижнюю, отчего из его горла вырывается рычание.
В ту секунду, когда я разжимаю губы, его сдержанность срывается.
Запустив пальцы в мои волосы, Лука двигает меня именно туда, куда хочет, прежде чем провести своим стальным членом по моим губам.
Он не нежен, не похож на того мальчика, которого я помню и который никогда не хотел причинить мне боль. Вместо этого парень резко подается вперед, пока кончик его члена не упирается в заднюю стенку моего горла, и я не могу удержаться от рвотных позывов.
— Намного, блядь, лучше, — говорит он, немного отстраняясь, чтобы я могла вдохнуть. — Ты выглядишь там как дома, Пи.
Прежде чем я успеваю подготовиться, он снова делает рывок вперед.
Его вкус, его размер, его яростные толчки — это единственное, о чем я могу думать, пока Лука продолжает трахать мой рот.
Мои легкие горят от нехватки воздуха, а глаза слезятся от рвотных позывов, но парень не останавливается.
— Черт, ты выглядишь прекрасно, детка.
От одного этого слова по всему моему телу пробегает дрожь. Оно сказано гораздо мягче, чем все остальное, что Лука выплеснул на меня сегодня, и это заставляет меня думать о мальчике, которого я когда-то знала.
Неужели он все еще там, погребенный под гневом?
Слюна стекает с моего подбородка, когда его член становится еще больше, а его хватка на моих волосах становится невыносимой, как будто он вот-вот вырвет их у меня из головы.
Именно тогда, когда мне кажется, что я больше не выдержу, его член яростно дергается у меня во рту, прежде чем выплескивает горячие струи спермы мне в горло. Он глубоко погружен в меня, пока кончает и его громкий стон удовольствия отражается от стен домика у бассейна.
Как только все заканчивается, парень вырывается из моего рта и наклоняется, снова обхватывая рукой мое горло и поднимая меня на ноги.
Я едва успеваю вытереть слюну с подбородка, как его темный взгляд лишает меня сил.
— Неплохо, — рычит он. — По крайней мере, снял напряжение. — Его взгляд снова опускаются к моей обнаженной груди.
Между нами возникает напряжение, когда его взгляд переходит на мои губы.
Конечно, он не собирается целовать меня после этого.
— Отлично. Теперь я могу идти? — спрашиваю я. Я знаю, что испытываю удачу, и если буду честна с собой, то буду разочарована, если он позволит мне уйти, прежде чем узнаю, что именно он запланировал для меня.
Улыбка, которой я не ожидала, появляется на его губах, а затем расползется по всему лицу. Это самое прекрасное зрелище, даже несмотря на гнев, все еще омрачающий его зеленые глаза.