Глубоко вздохнув, я сажусь на край, а затем заставляю себя встать.
Все болит так, словно я провела ночь на боксерском ринге, а не в постели с Лукой.
При одной только мысли о его имени меня охватывает жар. Это причиняет боль, как и все остальное во мне. Мысль о том, что он снова возьмет меня, заставляет мои бедра сжиматься, но, черт возьми, мне нужна разрядка. Я не думала, что он пойдет до конца. Не думала, что у него получится, потому что я то и дело оказывалась на грани оргазма, но каким-то образом парень точно знал, как управлять моим телом, и каждый раз, когда я была готова упасть, он останавливал меня.
Держась за туалетный столик, я опускаюсь на унитаз, чтобы пописать, и чувствительность моих нежных частей тела не удивляет меня, когда я вытираюсь. Однако, чего я не ожидаю, так это того, что предстает передо мной, когда я стою перед зеркалом, чтобы вымыть руки.
Я выгляжу так, будто меня растерзала бешеная собака.
В какой-то степени так и было.
Подняв руку, провожу кончиками пальцев по красным засосам, которые спускаются по шее и на грудь.
Я даже не помню, чтобы Лука ставил мне большинство из них, но они выглядят так, будто я должна была бы это почувствовать, потому что они такие яркие на нежной коже.
Отступив назад, чтобы осмотреть нижнюю половину тела, я обнаруживаю то же самое, только когда дохожу до бедер, к засосам добавляются настоящие следы укусов, некоторые из которых прорвали кожу.
— Господи, Лу, — бормочу я, проводя кончиком пальца по одному из самых худших, и в моей голове вспыхивает воспоминание о том, как он сделал это, находясь у меня между бедер.
Но есть одна вещь, которую я отчетливо помню.
Он так и не поцеловал меня губы. Ни разу.
Боль пронзает мое сердце при этом осознании.
Я не была достаточно хороша для него, чтобы целовать.
Из моего горла вырывается рыдание.
Он действительно ненавидит меня.
В детстве мы часами целовались, это было мое самое любимое занятие, ну... пока мы не стали немного более предприимчивыми. Я не осознавала этого прошлой ночью, мой мозг был слишком затуманен им и алкоголем, но мне это было необходимо. Мне нужны были его губы на моих.
Вытерев тыльной стороной ладони слезы, хлынувшие из глаз, я тянусь к зубной пасте, стоящей у раковины, и выдавливаю немного на палец, чтобы освежить рот.
Пока стою на месте, в висках не переставая стучит. Душ зовет меня, отчаянное желание смыть с себя часть прошлой ночи почти слишком велико, чтобы отказать, но отсутствие вещей останавливает меня. И тут меня осеняет другая мысль.
У меня нет одежды.
Я вошла сюда в простыне и трусиках, которые он сорвал с моего тела.
Хватаю полотенце, решив, что это единственный вариант скрыть катастрофу, в которую превратилось мое тело.
Дверь в спальню уже открыта, и я проскальзываю через нее в поисках Луки. Я знаю, что он все еще здесь. Знаю, что не оставил бы меня здесь, чтобы кто-то другой нашел.
И вскоре убеждаюсь в своей правоте, когда, завернув за угол, обнаруживаю его в отключке на диване в одних черных трусах-боксерках.
Его татуированная рука закинута за голову, заставляя мышцы торса напрягаться самым восхитительным образом.
Его глаза закрыты, темные ресницы лежат на щеках. Полные губы приоткрыты, когда парень делает неглубокие вдохи. Опустившись на журнальный столик перед ним, я сижу и просто впитываю его образ в себя. Отмечая все отличия от того мальчика, которого я знала раньше.
Его тело всегда было произведением искусства. Его отец следил за тем, чтобы он всегда был в отличной форме, чтобы Лука мог пойти по его стопам в НФЛ. Даже в те времена у него были четко очерченные мышцы. Но сейчас они просто смертоносны.
Его волосы спадают на лоб, заставляя мои пальцы дергаться от желания убрать их назад, чтобы почувствовать их мягкость на своей коже. Но я не могу. Если дотронусь до него, то разбужу его, и никогда не выберусь отсюда.
Оторвав взгляд от его лица, я прослеживаю линии его пресса, прежде чем опуститься ниже.
Я задерживаю дыхание, когда обнаруживаю, что его член упирается в ткань нижнего белья, и мой рот наполняется слюной.
В голове проносится образ того, как опускаюсь на колени, вытаскиваю его и сосу, пока он спит, и мой центр снова пульсирует от нехватки разрядки.
Сколько времени потребуется, чтобы разбудить его таким образом?
Хотелось бы думать, что когда-нибудь мне представится шанс узнать это, но я уже знаю, что сегодня не тот день. Парень уже считает меня шлюхой. Если проснется и застанет меня за этим занятием, это только подтвердит его подозрения.
Но правда в том, что в мире нет никого, для кого я хотела бы стать шлюхой. Никто никогда не заводил меня и не влиял на меня так, как это делает Лука. Даже когда ведет себя злобно, даже прошлой ночью, когда разумнее всего было бы убежать, я не смогла.
Много лет назад я отдала ему свое сердце, тело и душу, а он так и не вернул их. И боюсь, что никогда не вернет, и я всегда буду так или иначе связана с ним.
Понимая, что нужно что-то делать, пока он не начал шевелиться, я отталкиваюсь от кофейного столика и забираю его отброшенную майку, а затем направляюсь в спальню.
Бросив полотенце на край кровати, натягиваю его футболку через голову. Его запах настолько сильный, что заставляет меня на секунду замереть. Меня поглощает желание оказаться в его объятиях.
Я бы отдала все, чтобы он сказал мне, что верит мне, и обнял меня. Что угодно, только не рисковать человеком, которого мне нужно защитить от всего этого. Все, что угодно, только не это.
Обнаружив на полу брошенные брюки, я, не задумываясь, сую руку в карманы, чтобы найти ключ к моей свободе и мобильник, который он украл прошлой ночью.
С тем и другим в руках я на цыпочках возвращаюсь через основную жилую зону, беру с пола свою сумочку и направляюсь к двери.
Вставляю ключ в замок и поворачиваю его, но проклятая штука не двигается с места.
— Что за...
— Хорошая попытка, детка.
Его глубокий голос, хриплый ото сна, вибрирует во мне, и будь я проклята, если мои соски сразу же не затвердеют.
— Неужели ты думала, что я позволю тебе так легко ускользнуть от меня?
Я тяжело вздыхаю.
Да. Да, думала.
— Мне нужно домой, Лука. У меня работа и...
— Ты заболела.
Его слова, наконец, заставляют меня пошевелиться, и я поворачиваюсь к нему, заставляя себя не отрывать взгляда от его лица, пока он сидит на подлокотнике дивана, почти полностью обнаженный, чтобы я могла насладиться им еще раз.
— Прости, что?
— Ты заболела. Они не будут ждать тебя сегодня вечером.
Гнев проникает в меня, превращая мою кровь в лаву.
— Ты не можешь так поступить, — кричу я. — Мне нужна эта работа. Мне нужны деньги.
Он отталкивается от дивана и начинает приближаться ко мне.
— Зачем, Пи? Почему ты так отчаянно нуждаешься в деньгах?
Мое сердце замирает, когда он смотрит на меня сквозь ресницы, требуя выдать все мои секреты.
— Я... Я... — Я колеблюсь, моя интуиция говорит мне быть хотя бы частично честной, в то время как моя голова кричит мне солгать, потому что он не заслуживает правды, особенно после прошлой ночи. — Мне нужны деньги, чтобы оплатить медицинские счета, — бормочу я, и моя интуиция победила.