— Спасибо, все в порядке, — отвязался я от него и попросил только передать директору, что я уезжаю на неделю и прошу его оформить все бумаги как надо. Отпуск за свой счет или еще что он там сочтет нужным…
В поезде я не спал всю ночь. Во-первых, мне попалось боковое место в плацкартном вагоне. Давно я уже не ездил в таких вагонах и на таких местах, так что Зиновий Аронович не напрасно извинялся. Подвела его на этот раз Берта из железнодорожной кассы…
И вообще, всю дорогу я лежал и думал. Дверь в тамбур все время хлопала, мимо меня ходили какие-то пахнущие потом люди в тренировочных штанах, а я все никак не мог понять, кому могла понадобиться жизнь моего мирного брата…
Мне всегда казалось, что бизнес бизнесу рознь. Можно заниматься оптовой торговлей или хотя бы иметь большой магазин. Ну, тогда понятно, за что могут тебя убить. Взял в долг крупную сумму и не смог отдать. Или еще что… Встал на пути серьезных конкурентов, например.
Но Василий? Он же зарабатывал свои деньги собственными руками… Как бы ни были высоки его заработки, все равно они не могут представлять интереса для мафии. Хоть она, как говорят, и бессмертна…
А по характеру он вообще очень уравновешенный человек. Почти не пил, и даже не курил. А о том, чтобы Вася мог взять в долг крупную сумму, и речи не было. Он вообще никогда ничего не одалживал. Никому. Правда, он и сам никому ничего не давал. Но это уже другая сторона его характера, может быть, и неприятная иногда. Он был очень прижимистый и аккуратный человек.
Да-да, именно так — аккуратный. Так лучше. Потому что теперь он мертв, а о мертвых — или хорошо, или ничего. Так что он был аккуратный человек. И очень осторожный. Так что…
Я терялся в догадках.
Терялся я и тогда, когда в милиции отвечал на вопросы следователя. Это был молодой человек, примерно Васиного возраста. Очень серьезный и озабоченный многими проблемами. Наверное, у него не одно дело, а сразу много. Вот отчего у него такой измученный и отрешенный вид…
— Вы никого не подозреваете в совершении убийства? — спросил он меня почти сразу.
Я ответил, что вообще живу в другом городе и с братом виделся хотя и регулярно, но не часто. Так что никого особенно хорошо не знаю из его окружения.
— Он вам не говорил, что опасается кого-нибудь? Не было ли ему угрожающих звонков по телефону? Или писем? — продолжал свои вопросы следователь.
— Я ничего не знаю об этом, — честно сказал я. — Да это и не случайно. Ведь мы виделись три месяца назад, в мой последний приезд.
— Может быть, у вашего брата были враги с юности? — выпытывал следователь, и я понимал его настойчивость. Надо же хоть за что-то зацепиться, — Когда вы разговаривали по телефону в последний раз? — спросил следователь.
— Две недели назад, — ответил я, подумав. — Он звонил мне и спрашивал, не собираюсь ли я приехать.
— А зачем? Он часто просил вас приезжать к нему? — поинтересовался следователь, и я сразу же подумал, что он совершенно прав… Действительно, никогда раньше Василий не звонил мне просто так, не спрашивал, когда я приеду. Приезжал я, и слава Богу. Он бывал всегда очень рад, и мы отлично общались. Но вот так, специально он никогда раньше не звонил. Я сказал об этом.
— Вам не показалось, что он был взволнован? Или чем-то напуган? — спросил следователь. — Вы понимаете, что я имею в виду. У вас не сложилось впечатления, что он хотел рассказать вам что-то. Или посоветоваться о чем-то?
Человек вообще эгоистичное создание. И ленивое. И замкнуто, как правило, на самого себя. У меня был тогда тяжелый период в жизни — я начинал репетировать «Ричарда Третьего». Это всегда трудно — начинать сценические разводки. Так что звонок Василия я не принял всерьез. Сказал, что, наверное, приеду потом, месяца через два… И все. И повесил трубку. Правда, подумал еще, что это очень приятно — родственные отношения. Вот, мол, звонит брат, скучает…
И со спокойным сердцем лег спать. А ведь он, наверное, на самом деле хотел, чтобы я приехал. Он хотел что-то мне сказать. С чего иначе он вдруг стал бы специально звонить мне и спрашивать, не собираюсь ли я приехать?
— Вы правы, — ответил я наконец. — Тогда я об этом не подумал… А теперь, после вашего вопроса и вообще в свете того, что случилось… Да, у меня сложилось именно такое впечатление.
— Может быть, вы хотя бы отдаленно представляете причину его звонка и желания вас видеть?