— Кого еще черт сюда несет? — пробубнил себе под нос Томаш и неохотно встал из-за стола.
Его недовольство еще больше возросло, когда, открыв двери, он увидел своего двоюродного брата Яромира Цейпека. Томаш превозмог себя и дружески улыбнулся:
— Здорово, Мирек, проходи. Какими судьбами?
— Привет, студент, хорошо, что ты дома, — с видимым облегчением сказал Цейпек.
Они вошли в прихожую, и Цейпек начал расстегивать свои сандалии.
— Я боялся, — сказал он, поднимая голову, — что ты куда-нибудь уехал. Каникулы ведь… Вчера целый день тебе звонил, но никто не подходил к телефону. Тогда я решил рискнуть и приехать…
— Какие там каникулы. Одно название только. Хотел с ребятами поехать на байдарках по Лужнице, но отец не разрешил. Снаряжение, видите ли, у меня недостаточное. Теперь каждый вечер поручает мне какую-нибудь работу.
— Вот черт, значит, я не вовремя…
— Да нет, что ты. Я рад твоему приезду!
— Когда ты узнаешь, зачем я приехал, то обрадуешься еще больше.
— Это интересно, да ты входи… Лучше всего, наверное, пойти на кухню, в комнате я разложил всю свою филателию…
— Все равно куда, Том, главное, чтобы мы смогли спокойно поговорить вдвоем.
— Вдвоем?
— Да, именно вдвоем.
Они расположились на кухне, и Яромир Цейпек, пришедший с массивным портфелем, поставил его на стол.
— Так чем ты меня хочешь обрадовать, Мирек? — с любопытством спросил Томаш Видлак.
— Речь пойдет о таком деле, Том, которое может принести тебе, скажем, тысяч десять…
— Ты что, Мирек?! А ну-ка, дыхни на меня!
— Я говорю серьезно.
— И я тоже. Выпил, наверное, кружек пять пива, а теперь и заливаешь, не моргнув глазом.
— Я говорю тебе, Том, не пил ни капли. У меня есть к тебе дельце. Если провернешь его, то уж точно тысяч десять получишь.
— Подожди, тогда это дельце не совсем чистое?
— Да нет. Послушай, я тебе все объясню. Весной прошлого года один тип из Западной Германии попросил меня раздобыть дуэльные пистолеты, лебедовки. Может быть, слышал? Редкие экземпляры, за которые коллекционеры платят сумасшедшие деньги. Он обещал дать мне за них семь тысяч марок. Я их ему достал. Он должен был приехать на кинофестиваль в Карловы Вары и забрать их. Однако там он не появился. В прошлом году он прислал мне письмо, б котором сообщал, что пошлет кого-нибудь за этими пистолетами. И действительно послал. Перед рождеством вдруг в Усти появилась какая-то старуха и сказала, что приехала за пистолетами, которые у меня есть для господина Рихтера. Мне уже казалось, что все идет отлично, но она… Приехала без денег и думала, будто я такой идиот, что отдам ей эти вещички под честное слово. Она уехала ни с чем, а Рихтер послал мне еще одно письмо с просьбой сохранить для него эти пистолеты, что при случае кто-нибудь за ними приедет и привезет обещанные деньги…
— И никто не приехал, да?..
— С той поры никто не появлялся, и от Рихтера тоже ни слуху ни духу. Видимо, он хотел меня провести… хотел получить их даром… Так что пистолеты остались у меня, и теперь мне их нужно продать. Лучше всего это сделать в Праге.
— За семьдесят тысяч крон? Хотел бы я, Мирек, видеть того безумца, который заплатит за них такие деньги.
— Погоди, во-первых, ты не знаешь этих типов, которые собирают такое оружие, они готовы отдать за него последнюю рубашку, а во-вторых, я вовсе не собираюсь продавать их кому-либо из наших, понимаешь? Поэтому я и приехал к тебе. Оставлю их у тебя, а ты попытайся их кому-нибудь сплавить…
— Ты имеешь в виду какого-нибудь иностранца, да?
— Именно иностранца. Походи по хорошим гостиницам, где живут иностранные туристы, потолкайся среди них, наверняка найдутся коллекционеры, заинтересованные в покупке таких вещей. Здесь, в Праге, это будет сделать проще, чем у нас в Усти. Я уже пытался, но у нас там ведь в основном туристы из ГДР, а с ними такое дельце не обстряпаешь.
— Слушай, Мирек, что-то не очень мне все это нравится…
— Ну, ну, не трусь! Если тебе удастся продать эти пистолеты, получишь десять тысяч на руки, обещаю. Можешь продать их дороже — это твое дело.
— Что и говорить, дело заманчивое, но провернуть его будет нелегко. Представь себе, как я прохаживаюсь по гостинице и показываю иностранцам пистолеты. Что, если на меня кто-нибудь капнет? Ведь мне могут пришить дело за недозволенную продажу антикварных вещей. Если они столько стоят, то это антикварные вещи, не так ли?