«Мерседес» Гегенмана свободно обходил все машины, ехавшие в том же направлении, оставляя их далеко позади. Одна только темно-красная «симка» не отставала от него от самого Градец-Кралове. Гегенман зафиксировал этот факт, но не придал ему значения.
Он снова мысленно возвратился к дням прошедшим. Улыбнулся, вспомнив о том, как он ловко добился своего в Бухаресте и у Шнелля, да и Будапешт в этот раз отнесся к его нуждам с бо́льшим пониманием, чем в прошлый. Тони Лотар будет наверняка доволен, пронеслось в голове у Гегенмана. И, вероятно, это поможет ему укрепить свои пошатнувшиеся позиции в Центре. В последний раз он жаловался, что ему начинают наступать на пятки. Лотар даже сказал, что ему не помешал бы еще один такой Карл.
Вернер Гегенман самодовольно улыбнулся. Такого человека, как он, не прочь был бы иметь, очевидно, не только Тони Лотар, но и другие начальники в Пуллахе.
Подобного рода приятные размышления сопровождали Гегенмана до самой Праги. В городе Гегенман сосредоточил внимание на управлении машиной. Путь его лежал в центр города к гостинице «Палац».
Часы показывали десять с небольшим. Йозефа Рудольфа в кафе гостиницы еще не было, и Вернер Гегенман решил справиться о номере у портье.
Гегенман катался по Праге еще два дня, совсем не подозревая о том, что за ним организовано наблюдение. У него было много дел в главном городе страны. Сначала он заехал в иностранный отдел Союза чехословацких журналистов, потом побывал в отделе печати министерства иностранных дел, встретился с работниками министерства внешней торговли и транспорта. Все шло хорошо, но на душе у Гегенмана было неспокойно. Его волновал тот факт, что он никак не мог дозвониться Бедржиху Видлаку. Сразу же на другой день своего пребывания в Праге он несколько раз звонил ему домой, но никто не брал трубку. Тогда он послал Рудольфа узнать, в чем дело, почему Видлак молчит. Но и это не прояснило ситуацию: Рудольф вернулся с известием, что жена Видлака уже второй месяц находится в Лугачевице, а где отец с сыном, никто в доме не знает. Исходя из этого, они могли только предполагать, что Бедржих Видлак с сыном и женой поехали на курорт.
А потом пришел день, которого капитан Немечек так долго ждал.
Осенним вечером, когда Вернер Гегенман находился в своем номере в гостинице, в дверь постучались два человека. Войдя в номер, они показали западногерманскому журналисту свои служебные удостоверения и попросили его следовать за ними.
Они отвезли его в здание, которое на долгие месяцы стало для Вернера Гегенмана его новым жилищем, хотя нужно заметить, что, в отличие от обычного дома, в этом здании было много зарешеченных окон.
Арестом Вернера Гегенмана, однако, дело не кончилось. Оно еще только начиналось.
XX
Длинный коридор здания Городского суда в Праге напоминал в то октябрьское утро 1974 года пчелиный улей. Собравшиеся, а их было несколько десятков, ждали, когда откроются двери большого зала и начнется судебный процесс над Вернером Гегенманом и его сообщниками, обвиняемыми в шпионской деятельности против Чехословацкой Социалистической Республики. Ожидалось, что предстоящий судебный процесс продлится несколько дней.
В коридоре слышалась чешская и немецкая речь, люди, разделившись на группы, оживленно переговаривались. Здесь ожидали суда свидетели, журналисты, сотрудники посольства ФРГ, родственники и знакомые обвиняемых.
В самом конце коридора у окна стояли два человека, знающие о преступлениях людей, которые сегодня предстанут перед судом, гораздо больше, чем все собравшиеся здесь. Майору Милану Немечеку и следователю министерства внутренних дел капитану Вацлаву Коглику сегодня здесь, собственно, нечего было делать, но они не сумели отказать себе в удовольствии посмотреть последний акт пьесы, ведь они были своеобразными режиссерами этого спектакля.
— Долго вы возились с этим делом, — сказал Немечек следователю.
— Во всяком случае, дольше, чем предполагалось, — согласился капитан. — И при этом нам пришлось порядком попотеть.
— Господин Гегенман, наверное, никак не хотел говорить правду?
— Да, мы изрядно с ним помучились, прежде чем он разговорился и признался, что с января шестьдесят седьмого года является агентом Федеральной разведслужбы. Сначала о своей агентурной деятельности он и слышать не хотел, утверждая, что занимался исключительно журналистской работой, искал будто бы материалы для своих статей. Мы предъявляли ему одно доказательство за другим, но всякий раз он пытался найти какую-нибудь лазейку, чтобы проскользнуть в нее, словно угорь. А когда наконец он начал сознаваться в том, что сотрудничал с разведкой, дело неожиданно осложнил защитник Гегенмана. Кто знает, где он достал статью под названием «Ножницы и клей»? Но не это главное. Главное то, что он начал очень умело использовать ее для защиты своего клиента. Он даже деликатно намекал на то, что нас ожидает такое же фиаско, о каком говорилось в этой статье.