На этом допрос был закончен. Полковник Николаи, к счастью, сумел оценить кропотливую работу «шпиона» Джекоба и в знак признательности обеспечил ему сравнительно неплохие условия содержания в тюрьме гестапо. Однако само похищение не прошло бесследно и вызвало дипломатическую перепалку. Швейцарцы послали Гитлеру ноту протеста, в которой потребовали немедленно освободить Бертольда Джекоба и предоставить ему возможность вернуться на родину. Министерство иностранных дел, возглавляемое Риббентропом, узнавшее о похищении только из ноты, было вынуждено принять необходимые меры для его освобождения.
В рапорте, который полковник Николаи подал Гитлеру, говорилось, что у автора скандальной книги «Боевой приказ» не было никаких сообщников. Все сведения он взял из периодической немецкой печати и военных журналов…
Вот так и закончилась эта история, поначалу грозившая перерасти в грандиозную шпионскую аферу, способную основательно потрясти: вермахт. Ее героем был один-единственный публицист Бертольд Джекоб, вооруженный ножницами и клеем».
Майор Немечек дочитал газетную вырезку и отдал ее следователю.
— Ну, что скажешь?
— По-моему, это не аргумент в защиту Гегенмана.
— Сначала и я тоже так думал, но господин адвокат весьма ловко манипулировал отдельными местами из этой статьи при защите своего клиента.
— Вот это да!
— Правда потом, когда мы предъявили ему доказательства разведывательной деятельности его клиента, он немного сбавил тон, но параллель между Джекобом и Гегенманом он, вероятно, будет проводить и на суде…
— Думаю, что при наличии такого большого количества доказательств преступной деятельности обвиняемого это не будет принято судом во внимание. Кажется, уже скоро начнется, что-то народу в коридоре стало меньше…
Они вошли в зал, в котором уже почти не было свободных мест. Вскоре ввели обвиняемых: Вернера Гегенмана, Бедржиха Видлака и Квету Коткову.
— А где Рудольф? — спросил Немечек следователя. — А Кадлец? Или вы не смогли предъявить им обвинение?
— Рудольф тоже должен был предстать перед судом, но сейчас он лежит в больнице и, кажется, оттуда уже не выйдет.
— Нервы?
— И это тоже, но основная болезнь — рак… А Кадлецу удалось выкрутиться. С большим трудом, но удалось. Ты увидишь его здесь в качестве свидетеля…
— А как же те фотографии, которые он передал Гегенману?
— К счастью для Кадлеца, а может, и для Гегенмана, они остались в квартире Котковой. Это, собственно, и спасло Кадлеца.
Суд начался. Председательствующий предоставил слово прокурору, который зачитал заключение по обвинению в шпионаже Вернера Гегенмана, Бедржиха Видлака, Кветы Котковой, а также отсутствовавшего на суде Йозефа Рудольфа:
— «Обвиняемый Вернер Гегенман в течение ряда лет работал в ФРГ журналистом в разных журналах. В 1966 году у него кончился срок контракта с редакцией гамбургского агентства «Дер норд шпигель» и обвиняемому, уже немолодому человеку, трудно было найти новую работу. В конце 1966 года обвиняемому позвонил неизвестный человек, представившийся Йозефом Штейнметцем, представителем международного экономического института в Аугсбурге, и предложил обвиняемому встретиться. Во время встречи, происшедшей в одном гамбургском ресторане, Йозеф Штейнметц предложил обвиняемому Гегенману работать в упомянутом институте в качестве журналиста в странах социалистического содружества, главным образом в ЧССР, добывать и обрабатывать для института информацию экономического характера. Обвиняемый в принципе принял это предложение. Все детали этого дела должны были быть обсуждены на очередной встрече в начале декабря 1966 года в Мюнхене.
Между тем обвиняемый Гегенман решил проверить, о каком, собственно, институте идет речь, и установил, что в Аугсбурге такого института и в помине нет…»
После этих слов прокурора в зале суда стало шумно. С мест, где сидели иностранные журналисты, послышались замечания и реплики. Прокурор сделал паузу в своей речи, а председательствующий призвал присутствующих к спокойствию.
— «Этот факт, — продолжал читать прокурор, — а также поведение Йозефа Штейнметца во время первой встречи в Гамбурге натолкнули обвиняемого на мысль, что Йозеф Штейнметц в действительности является сотрудником какой-то разведки. Тем не менее обвиняемый Гегенман поехал на условленную встречу в Мюнхен. На этой встрече, состоявшейся в одном из мюнхенских ресторанов, Йозеф Штейнметц, отвечая на вопрос обвиняемого, подтвердил, что речь идет о сотрудничестве с Федеральной разведывательной службой, а не о какой-то там журналистской деятельности. Обвиняемый Гегенман все же согласился сотрудничать, несмотря на это разъяснение Штейнметца. Он хотел лишь быть уверенным, что сотрудничать он будет с западногерманской разведкой, а не с какой-либо другой…»