— Вот она! Как замаскировалась, — обратился Дуда к своему молчаливому спутнику. — Было бы просто странно, если бы ее не оказалось.
— Однако по ней не так часто ездят, — заметил Ковар. — Уверен, что в последний раз здесь проехала машина на прошлой неделе.
— И она была маленькой, — майор вытянул руки в стороны, — ей ничего не помешало выехать в поле. Посмотри!
Он внимательно глядел себе под ноги на четкие следы шин. Посредине дороги изредка был набросан щебень, а по краям она была засыпана песком.
Козар подошел к тому месту, где отпечатался рисунок шины. Дуда стоял рядом.
— Ну что я говорил! Здесь было одно колесо, а второе — где-то там, на траве. Дорога слишком узкая.
— Действительно, здесь стояла машина. Может, кого-то ждала, — решился Козар произнести несколько слов.
Оглянувшись назад, они увидели как на ладони равнину, где слева расположилась дача Урбана.
— Да, Людек. Ты говоришь редко, но уж если скажешь, то в самую точку.
— Но тебя, наверное, больше интересует, кто был в этой машине?
— Знаешь что? Подожди здесь, а я пошлю к тебе эксперта. Попробуйте этот след отлить. Он не такой старый и довольно четкий. Может, пригодится… если найдем и машину.
Подпрапорщик Клемпирж удивленно встретил Илчика: совсем не часто к нему домой приходили сотрудники уголовного розыска.
— Извините, товарищ Клемпирж, что беспокою вас, но нам нужна ваша помощь. В среду произошла небольшая авария, в результате которой пострадал иностранец, и я хотел бы узнать некоторые подробности…
Подпрапорщик был педантом: он открыл шкаф, достал папку и вынул из нее блокнот.
— Здесь записано все, что случилось за неделю. Сейчас найду среду. Вот. Что вас интересует?
— Сведения об иностранце и его машине, о таксисте, ваше мнение о степени вины того и другого в случившемся…
— Так вот: гражданин ФРГ Петер Бруннер, белый «мерседес» с номером ГГЦ 46-934, живет в гостинице. Такси АБО 77-10, «Жигули», Ладислав Канька. Что касается моего мнения, то я считаю виновным немца, хотя таксист взял всю вину на себя. Ущерба почти никакого, лишь царапина на левом переднем крыле «мерседеса». Они договорились между собой, и меня больше ничто не интересовало.
— А вы не подумали, почему таксист взял все на себя?
— А что тут думать! Он получил марки, машина его не пострадала. А если бы виноватым признали немца, он заплатил бы штраф, а таксист не получил бы и гроша…
Клемпирж сообщил, где находится стоянка такси, и Илчик, поблагодарив, ушел.
Ладислав Канька сидел в своей машине. Вначале он произвел на Илчика приятное впечатление. Но, увидев служебное удостоверение, Канька изменился в лице. Илчик понял, что у того нет никакого желания быть ему чем-либо полезным и, значит, совесть у Каньки нечиста.
— А, тот западный немец! Тут и говорить нечего. Мы разобрались здесь же, на месте, еще до того, как приехали из аварийной службы. Я его задержал только потому, что он иностранец и у него было поцарапано крыло. Знаете, как бывает, отпустишь, а потом тебе же и влетит от начальства… Есть специальное распоряжение на этот счет.
— И много он хотел с вас получить?
— Он ничего не хотел, говорил, что страшно спешит… Я извинился…
— За что? Свидетели утверждают, что виноват был он.
Они сидели в «Жигулях», и Канька, свободно откинувшись, держал руль левой рукой. При последних словах Илчика он вздрогнул и схватился за баранку обеими руками. Краска залила его лицо, он искоса поглядывал на Илчика, взвешивая, что можно сказать, а что нет.
— Если честно, пан инспектор, — таксист, очевидно, выбрал верный путь, — так этот парень сам хотел мне заплатить, а когда я отказался, он сунул мне маленький презент. А кто бы не взял? Только чтобы я взял вину на себя и не задерживал его, поскольку он спешит, а вечером…
— Вечером вы с ним снова встретились? — Илчик выстрелил наугад, не ожидая, что попадет точно в цель.
— Да, причем совсем неожиданно, — сказал Канька, решивший, что его собеседник все уже знает и сейчас лишь испытывает его.
И Илчик выслушал его рассказ о том, как случай снова свел двух участников небольшой дорожной аварии, рассказ, которому, возможно, предстоит сыграть значительную роль и в расследовании дела Урбана.
После аварии Канька вернулся на стоянку. Не успел он развернуть газету, как в окошко постучал его знакомый, доктор Бенеш, с просьбой довезти до Дубово, где заболела его дочка: об этом ему сообщила по телефону жена. Конечно, он не отказал доктору. В Дубово он еще немного подождал, надеясь прихватить какого-нибудь пассажира, чтобы не остаться внакладе, но никто к нему не подошел. Тем не менее на обратном пути он все-таки заполучил пассажира в Баронове. Канька был там около половины восьмого. Еще не выехав из села, заметил при свете фар человека, сигналившего рукой. Когда он остановился, человек по-словацки попросил отвезти его в город, пообещав хорошо заплатить. Он сел на заднее сиденье и всю дорогу не проронил ни слова. Только при въезде в город незнакомец назвал гостиницу «Лотос».