Перед гостиницей пассажир вышел из машины и стал расплачиваться. И таксист его узнал. Это был тот самый немец, с которым судьба свела его днем. Они посмеялись над таким совпадением, и это было все.
— Вы дважды с ним встречались, — сказал после небольшого раздумья Илчик, — смогли бы вы его узнать?
— Думаю, что да, — прозвучал уверенный ответ.
Однако он тут же сник, потому что Илчик попросил описать этого щедрого незнакомца.
— Ну, на нем был темный плащ болонья, под ним темный костюм. Волосы длинные, до плеч.
— Цвет?
— Темные, но не уверен, что черные. Он был в перчатках, это я заметил. И в очках. По-моему, в темной оправе.
— Гражданин Канька, мы ведем расследование серьезного преступления, и ваши показания могут нам очень помочь. Придите к нам в понедельник, мы запишем их в протокол.
Чрезмерная готовность, с которой таксист согласился прийти, показалась Илчику подозрительной, но адрес доктора Бенеша был у него в кармане, так что в случае чего можно будет проверить.
— О нашем разговоре никому ни слова, хорошо? У вас, случайно, нет оружия? — спросил он таксиста.
— Нет и никогда не было, клянусь богом, пан инспектор.
Вдоль автомагистрали на окраине города тянулись ряды деревьев. Между тополями на тротуаре стояли скамейки. В теплую погоду здесь можно было спокойно посидеть, подышать чистым воздухом, так как проезжая часть дороги была отделена от тротуара широким поясом деревьев и кустов. Слева тянулась роща, где находился больничный комплекс. С другой стороны, за магистралью, открывался вид на высокие панельные дома. В этом году осень была теплой, сухой, будто природа решила щедро вознаградить людей за дождливое лето.
На скамейках сидели молодые мамы с младенцами в колясках. Дети постарше играли рядом на траве или возводили из песка фантастические строения. В шум детских голосов вплетались окрики родителей. Среди взрослых, гуляющих с детьми, было много дедушек и бабушек. Кому же гулять с детьми, как не им, если молодые родители работают.
В эту общую картину очень хорошо вписывался пожилой, солидный человек, медленно шедший по аллее. Элегантное серое пальто было расстегнуто, открывая полосатый костюм с жилетом. Человек не спешил, время от времени он останавливался возле играющих детей и с улыбкой наблюдал за ними. Он восхищался их постройками из песка, прислушивался к их спорам и крикам и шел дальше. Так, гуляя, он подошел к перекрестку и повернул к больнице. Пройдя несколько шагов, он остановился, осмотрелся, будто радуясь теплому дню, и двинулся дальше. Однако от взгляда внимательного наблюдателя не ускользнуло бы напряженное выражение его приветливого лица.
Привратник, сидевший на стуле у больничных ворот, греясь на солнышке, был примерно одного возраста с человеком в сером пальто. Увидев подходящего, Страка надел свою фуражку водителя трамвая, чтобы выглядеть официально.
— Ничего не поделаешь — сегодня не приемный день, — начал Страка, не дожидаясь вопроса.
— Я знаю. Но я пришел не навестить больного, — улыбнулся человек в сером пальто, — я ищу отдел судебной медицины, чтобы кое-что выяснить.
Страке стало легче. Это другое дело. Наверное, пан — судебный врач.
— Ах, так! Видите вон ту мачту у дороги? Пойдете влево от нее, второй дом направо.
Юлия Моравцова, сотрудница отдела судебной медицины, которой привратник сообщил о приходе посетителя, с нетерпением ждала его. Она нервничала. Особое задание, которое поручил ей надпоручик Илчик, хотелось выполнить как можно лучше. Но на раздумье времени уже не оставалось. Раздался стук в дверь, и на ее приглашение в хорошо протопленный кабинет вошел солидный пожилой человек. Держа шляпу в руке, он вежливо ждал, когда его спросят, по какому поводу он здесь.
От волнения у Моравцовой сел голос. Откашлявшись, она спросила, что пан желает.
— Меня зовут Бартонь, Йозеф Бартонь. Я прочитал в газете, что в результате несчастного случая умер пан П. У. Может быть, это мой земляк Петр Урбан?..
— Почему вы решили, что это он? — с улыбкой спросила Моравцова. — У меня вот здесь записаны Павел Угрин, Патрик Уйвари, Прокоп Улман.