Когда наконец на столе появился кофе, он с удовольствием закурил сигарету и выпустил дым к потолку. Затем осторожно опустил два кусочка сахара в металлический кофейник, из которого распространялся приятный аромат. Он долго и основательно мешал в кофейнике ложкой, пока сахар не растворился полностью. Половину кофе он шумно перелил в чашку и с видом сибарита отхлебнул первый глоток.
Повернувшись к своему соседу, он произнес спокойным, уверенным голосом:
— Прекрасная осень! Сейчас теплее, чем весной.
Радуз Кон мысленно послал его ко всем чертям и уже хотел пересесть за другой стол, но тут до его сознания дошел смысл сказанных соседом слов. Ведь это же…
Он смерил неизвестного оценивающим взглядом — отнюдь не дружеским, но сосед выдержал этот взгляд и даже улыбнулся. Наконец Кон отозвался:
— Весна действительно была прохладной, но… не последняя же она.
Оба улыбнулись: начиналось все хорошо…
Радуз взял бумажную салфетку, лежавшую на столе, и перевернул ее на другую сторону, на которой вместо обычного знака Raj красовался венский Шенбрунн. Там была еще какая-то надпись, но прочесть ее было нельзя: как раз в этом месте из салфетки был вырван кусочек. На одном краю стояли буквы «Ра», а на другом — «Лер».
Пожилой господин снова отхлебнул кофе, затянулся сигаретой и выпустил дым прямо в своего соседа. Со стороны он наверняка выглядел невоспитанным человеком. На первый взгляд казалось, что этих двух мужчин привела к одному столику чистая случайность. Но более внимательное наблюдение показало бы, что это не так. Пожилой господин пристально смотрел на салфетку, будто собираясь провести опыт из парапсихологии. Потом он допил кофе в чашке и вылил в нее остатки из кофейника. Затем вытащил из кармана белый платок и вытер рот.
В следующую минуту сосед Кона развернул на столике носовой платок, взял из него кусок салфетки в форме треугольника и положил на стол, а платок убрал. После этого он аккуратно вложил треугольник в вырванное место салфетки. С первого раза сделать это правильно ему не удалось. Он посмотрел на Кона, дружески улыбнулся и, немного поправив треугольник, удовлетворенно посмотрел на свою работу.
Радуз Кон с интересом наблюдал за его действиями, не забывая, однако, время от времени осматривать помещение кафе. Он видел руку, на которой блестело гладкое золотое кольцо, изуродованный ноготь на пожелтевшем указательном пальце. Точно таким же желтым был средний палец. Это говорило о том, что сосед — заядлый курильщик. И правда: за эти неполные полчаса он курил уже третью сигарету. Потом рука исчезла из его поля зрения. Коп поднял глаза и увидел обращенное к нему улыбающееся лицо своего соседа. Он тоже улыбнулся и посмотрел на салфетку. Вложенный треугольник точно вошел в вырванное место и дополнил недостающие голубые буквы. «Раткеллер» — стояло в прекрасном ободочке под надписью«Шенбрунн».
Кон облегченно вздохнул, с улыбкой сложил свою салфетку и спрятал ее в карман. Пожилой господин подал ему руку:
— Простите меня, пожалуйста, за одно упущение: меня зовут Бартонь.
Кон пожал протянутую руку и невнятно пробормотал свое имя. Пожилой господин допил свой кофе, снова полез в карман и вытащил оттуда аккуратно сложенную бумажку в десять крон.
— Будьте любезны, — обратился он к Кону, — заплатите за меня. Я тороплюсь, а наших официантов, как вы знаете, дождаться очень нелегко.
— Да, да, конечно, — сказал Кон. — Но что делать со сдачей?
— Пусть они это себе оставят за быстрое обслуживание, — усмехнувшись, сказал Бартонь.
Потом он встал, поклонился Кону и потянулся к своему маленькому «дипломату», который лежал на свободном стуле. На полпути его рука изменила направление и продолжила свое движение… к другому стулу, где лежал точно такой же «дипломат».
— До свидания, — сказали они оба почти одновременно.
— Слушай, я только что подумал о том, что человеку хотя бы изредка должно везти, — и вдруг фортуна посылает мне навстречу именно тебя. Вот так удача! — обрушил Дуда поток слов на маленького человечка, которого повстречал на тротуаре недалеко от управления уголовного розыска.
Человек, державший в руке алюминиевую петлю, немедленно отреагировал на иронический тон майора: он остановился, выпятил вперед живот и отсалютовал ему несуществующей саблей.