Он еще точно не знал, что будет покупать, а уже снял халат и взял свой пиджак. В кладовке привычным движением нащупал авоську и сунул ее в карман. Мысленно прикинув, сколько денег у него в кошельке, он запер квартиру и вышел из дома. С минуту постоял на тротуаре, глядя на продовольственный магазин самообслуживания, но потом зашагал в противоположную сторону, к небольшому лесочку.
Деревянный дом, в котором они жили, стоял на самом конце улицы. Когда старый Тяпушик строил его своими мозолистыми руками, земельный участок находился далеко от последних городских домов. Поэтому он и стоил не так дорого. Домик был небольшой, его едва хватало для семьи из трех человек. Во время войны старый Тяпушик пристроил к нему еще две комнаты, начал возводить второй этаж. Но докончить строительство не успел. Его арестовали за антифашистскую деятельность прямо на литейном заводе. Из Бухенвальда от него лишь однажды пришло небольшое письмецо. Дом достроил Томаш, закончив институт. Потом умерла мать. Город, однако, разрастался, несмотря на судьбы его жителей, и вскоре улицы протянулись к самому лесу. Дом Тяпушика стал последним домом улицы, потому что дальше к лесу никто уже не строился.
Лесник при виде такого леса пренебрежительно махнул бы рукой, но для жителей этой части города это был ближайший кусочек природы, который они очень любили. А Томаш прирос к нему всем сердцем, он считал его лучшим уголком на свете. В эмиграции самое тоскливое, ностальгическое настроение в нем вызывали воспоминания именно об этом месте детских развлечений.
— Куда лезешь? Сломаешь ветку. Смотри, какая она тонкая, не выдержит же тебя! — крикнул он мальчишке, который влез на молодой ясень и подбирался теперь к птичьему гнезду.
— Выдержит! Там яички.
— Ты в своем уме? Видел ли ты когда-нибудь птичьи яйца в гнезде осенью? Быстро вниз, пока не заработал по шее!
Но в душе он улыбнулся, сам ведь когда-то так же лазил по деревьям и никогда не размышлял, выдержат ветки или нет. С того времени прошло много лет. Он повидал настоящие леса, в которых можно было и заблудиться. Повидал и за границей. Там, правда, не во всякий лес войти можно. Леса там большей частью находятся в частном владении, и хозяева придумывают самые хитроумные способы их охраны. И в эмиграции можно было жить неплохо, если, конечно, ты молод, силен и удачлив. Но что будет потом, когда тебя покинут силы и счастье? Когда корни, связывающие тебя с родиной, будут окончательно перерублены? Нет, он должен был возвратиться домой. Душевные раны, на которые щедра жизнь, на чужбине болят сильнее и дольше, а иногда не заживают вообще.
Бесцельная ходьба Тяпушика осенним днем по знакомым тропинкам навевала на него воспоминания, вызванные одиночеством и любовью к родным местам. Удивительное дело: и здесь, дома, тоже иногда бывает грустно и плохо. Так душа заболит, что в глазах станет темно, но на колени в грязь не упадешь, всегда за что-нибудь ухватишься. Ни один удар судьбы здесь, на родине, не приводит к тому, чтобы ты ползал на четвереньках и смиренно ожидал своей дальнейшей участи. Это потому, что здесь ты с каждым в отдельности и со всеми связан навеки невидимыми, неосязаемыми узами; тончайшими волокнами ты крепко-накрепко умом и сердцем прирос к своему народу, традициям, земле, где прошло твое детство, где ты испытал первую любовь… Одним словом, родина есть родина и философствовать на эту тему излишне.
В половине шестого Тяпушик резко повернулся и пошел назад, перестав предаваться воспоминаниям и размышлениям. Потемневший лес шумел под порывами ветра. Сквозь деревья пробивался свет далеких уличных фонарей города, а вокруг то здесь, то там загорались маленькие огоньки. Это зажигали сигареты прогуливающиеся курильщики. Тяпушик прошел мимо своего дома и направился к магазину. Теперь он уже серьезно думал о том, чем угостить своего гостя, чтобы создать хорошую непринужденную обстановку.
Он купил ветчины, колбасы, несколько банок анчоусов, кекс, вино и коньяк. По дороге домой и потом, положив, сумку с продуктами на кухне, он не переставая размышлял: кто же это хочет пожаловать к нему в гости? Да разве догадаешься? Неожиданно его озарила мысль: Винклар из модельного цеха! Это наверняка он. Они дружат, иногда заходят друг к другу в гости. В пятницу, когда он зашел к нему в модельный цех, тот выглядел как-то странно. Винклар разговаривал там со своим другом. Когда Тяпушик попросил его помочь по работе, Франта начал шутить, говоря, что он теперь всю неделю будет соломенным вдовцом и что это время надо использовать как можно лучше. Очевидно, он придет просто поболтать или посоветоваться о чем-нибудь… В конце концов, какая разница.