Стругар не сел, его мучило то, что своим необдуманным поступком он мог на самом деле усложнить ход следствия. Нотации Дуды он выслушал вполне спокойно, и тем не менее ему, опытному криминалисту, слышать это было неприятно. Он прохаживался по кабинету, пока майор звонил.
— Виктор, не хочется вытаскивать тебя из постели, но ничего не поделаешь… Тяпушик убит… Да, да, тот инженер с «Теслы». Как видишь, сообщение для нас чрезвычайно неожиданное… Вчера вечером в своей квартире… Наверное, тебе следует зайти к Йонаку, он дома… Да, подождем.
Он и сам был бы не прочь поехать сейчас на квартиру Тяпушика, но в данный момент были дела и поважнее. Из короткого сообщения он узнал только то, что смерть инженера наступила между девятнадцатью и двадцатью часами. Самоубийство исключено, преступник не обнаружен.
На следователя он не был сердит, хотя его и задело то, что не сообщили об убийстве еще вчера вечером. Могли бы и позвонить, смотришь — кое-что могло бы уже проясниться. Например, мотив убийства. О мотиве здесь ничего не написали. И даже если бы они что-то нащупали, они все равно не знают столько, сколько он; например, то, что Тяпушик возвращенец. На месте убийства можно было бы установить, что это, несчастный случай или, не дай бог, работа агента, которого они ищут. Теперь и Йонаку будет не до шуток. Что поделаешь, им снова придется догонять.
Дуда несколько раз брал телефонную трубку, и Стругар понял, что своими телефонными звонками он стремится как можно быстрее получить максимум информации о случившемся. Когда Стругар шел с этим сообщением, он и не предполагал, что оно произведет такое сильное впечатление на Дуду. Франта, несмотря на свою долголетнюю работу в органах внутренних дел, никак не мог смириться с тем, что повседневная жизнь сплошь и рядом подбрасывает им вот такую незапланированную «работенку». Он всегда старался и старается действовать быстро, чтобы избежать подобных несчастий. Но удается ему это не всегда.
Прохаживаясь по старому ковру, Стругар невольно подумал о том, почему Франта не сменит эту истертую до дыр дерюгу. В свое время ковер этот, как отслуживший свой срок, хотели выбросить, но Дуда буквально вырвал его из рук рабочих. И вот он уже стал заместителем начальника, а тряпка эта так и лежит у него на полу.
— Ты что здесь разбегался? — услышал он голос Дуды. — Будет мне еще топтать мой персидский ковер! Это мой плац, и ничей другой, ясно тебе? И дыры эти, думаю, достаточное тому доказательство. Послушай, Тонда, хватит тебе здесь бегать, пойди лучше разыщи Тимраву, он, наверное, уже пришел. Этого Бруннера из всех нас видел только ты. Так вот, идите в «Моравию» и приведите мне его сюда часам к десяти, раньше не нужно. Если он утром куда-нибудь направится, задержите его или обеспечьте за ним наблюдение, но так или иначе в десять часов вы должны быть с ним здесь. Ясно?
— Хотел бы я иметь после такого сообщения твое настроение, — проронил Стругар и направился к двери с единственным желанием побыстрее исчезнуть из этого кабинета.
— И Илчик… слышишь? Пусть Илчик к половине восьмого придет в «Лотос», я с ним там встречусь! — крикнул Дуда вдогонку Стругару, когда двери уже закрылись.
Стругар приоткрыл дверь и кивком головы дал понять, что ему все понятно.
Пустой ящик из-под молока нетвердо стоял на остальных ящиках в кузове маленького грузового автомобиля. Иван Левицкий, ученик повара, из-за своего маленького роста не мог поставить его как следует, и он в любой момент мог свалиться со своей шаткой основы. «Бог с тобой», — подумал Левицкий и постарался побыстрее убежать на кухню. Ему удалось это сделать. Когда Иван был уже за дверями, ящик с грохотом упал на бетонный двор. Шофер отпустил по этому поводу сочное ругательство, остановил машину и снова водрузил ящик на свое место в кузове.
Ганс Мюллер открыл глаза и беспокойно начал озираться по сторонам в своей комнате. Уж не стреляют ли внизу, подумал он и посмотрел на циферблат часов, лежавших на ночном столике. Было шесть часов утра. Из ванной комнаты доносился шум душа. Это его успокоило. Настроение сразу улучшилось. Вчера они с женой поздно легли спать, но усталости не чувствовалось: несколько дней, проведенных в Высоких Татрах, пошли им впрок.
— Доброе утро, Геди, как ты спала? — спросил он, вставая с постели и окидывая взглядом полное тело жены, вышедшей из ванны.