— Чего это ты вдруг испугалась? Ты же у меня опытный боец! — с усмешкой проговорил Браун.
Его нервы были натянуты как струна, но он не хотел, чтобы Марго заметила это. Ей вовсе не надо знать обо всем, по крайней мере хоть не будет донимать расспросами.
— Пошел ты к черту! Вчера буквально летели в Татры только за тем, чтобы там переночевать. Потом на рассвете ты поднимаешь сладко спящего человека с постели для того, чтобы снова гнать туда, откуда мы только что приехали.
— Ты своей маленькой головкой все равно не сможешь понять, почему мы ехали сначала сюда, а потом снова обратно. Но пойми хотя бы то, что гостиница в Ломнице со своим администратором, швейцаром и прочим персоналом является нашей крепостью. Администрация гостиницы в любой момент может подтвердить наши слова, хотя бы о том, что мы там были и спокойно спали.
— Только и всего! Заночевать мы могли бы и в другой крепости, милый мой, где-нибудь на полпути, а не тащиться в такую даль, тебе не кажется? Швейцары и официанты есть во всех гостиницах.
— Ну вот видишь, я же говорю, что это недоступно для твоей головки! Лучше подумай о том, где и что мы будем есть, а то после этих яиц я начинаю испытывать голод.
— Вот-вот, о желудке ты никогда не забудешь, не то что о любви. Ты не задумывался над тем, что начинаешь жить только ради своего желудка? В твоем возрасте от этого начинают выпадать волосы, — ворковала Марго, перебирая рукой его короткие темные волосы.
— Ну и идеи приходят тебе в голову, моя кисонька. На четверть часа мы могли бы остановиться, но природа сейчас никак не способствует любви. К тому же ты не выспалась и тебя все раздражает. Кстати, я спал меньше тебя, однако не ворчу на тебя по пустякам, как ты. Где же тут справедливость?
— Ты мечтал о чем-нибудь, глядя на луну? Или тебя мучили заботы?
— Где там! Просто никак не мог заснуть. И вообще все это ерунда… Найди там какой-нибудь шлягер. Эти арии действуют мне на нервы.
«Зачем мне все это надо? — думала Келли, крутя ручку приемника. — Вот уже неделю он злой как черт, и злость свою всегда срывает на мне, как будто я в чем-то виновата. Не надо его дразнить, а то еще наделает бед — врежется в кого-нибудь или перевернет машину. Так недолго и калекой остаться…»
Браун действительно едва сдерживал злость. Он на самом деле не спал ночь, но об этом это ограниченное создание ничего не должно знать. И откуда только ее выкопали? Да, ночь он прободрствовал напрасно, что и было причиной его дурного настроения.
Вечером он подождал с час, пока Марго крепко заснула, и вышел из гостиницы. Некоторое время он искал на карте село Спишске-Кметевце и изучал ведущую к нему дорогу. Езда туда заняла у него больше часа. Приехав в село, он никак не мог узнать, где находится дом номер семнадцать, в котором проживает Ян Гашпарик. Никто не мог ему подсказать. Пришлось искать самому. Наконец этот злосчастный семнадцатый номер был найден. Собаки во дворе не было. Пока Браун не убедился в этом, он даже не пытался открыть калитку. Войдя во двор, он мысленно уже видел себя у цели далекого пути. Но напрасно он стучал в дверь — в доме никто не отзывался. У Брауна сдали нервы: он бил в дверь кулаками и ногами, как бешеный, надеясь, что в доме все-таки кто-нибудь есть. Все было напрасно, дом оставался таким же темным и безжизненным. Взяв себя в руки, Браун пригнулся и зорко осмотрелся. Ничего подозрительного он не заметил. Несмотря на это, уходил он с неприятным ощущением, что из-за каждого угла за ним наблюдают и ждут только удобного случая, чтобы его схватить. На обратной стороне калитки он увидел почтовый ящик. Открыть ящик было делом одной минуты. В углу в нем лежала едва заметная заклеенная телеграмма. Когда Браун трясущимися руками расклеил ее и повернул к свету стоящего неподалеку уличного фонаря, он увидел те самые слова, которые написал вчера утром на бланке телеграммы в Братиславе: «Ожидайте во вторник ночью визит друга. Оскар». Он облегченно вздохнул, хотя это облегчение было недолгим. Гашпарика просто не было дома, и телеграмму он вообще не читал.
Со скомканной телеграммой в кармане, раздосадованный неудачей, он вернулся в Ломнице, когда до рассвета оставалось не больше двух часов. И как тут было не злиться!..
— Дорогой мой, — раздалось рядом с ним.
— Вот видишь, ты уже не сердишься, — с трудом улыбнулся он своей соседке. — Не бойся, ты получишь хорошую компенсацию за все свои переживания и неудобства.
— Я в этом не сомневаюсь! Лучше посмотри назад. Видишь ту коричневую машину? Я наблюдаю за ней уже больше часа. Похоже, что она нас преследует.