Уилл оступился, едва не сорвавшись с узкой дорожки. Ганнибал быстро схватил его за плечо и прижал к себе. Мелкие камешки полетели вниз, весело застучав по каменистому склону, тихо рассыпались горохом у подножья скалы.
- Тебе нужно быть острожным, - пожурил его Ганнибал, рассматривая испуганное лицо Уилла, его дрожащие губы. – Нужно спешить. Не хочу, чтобы мясо испортилось.
Уилл смертельно побледнел, дернулся, чтобы освободиться из объятий Ганнибала, но тут же замер, вспомнив, что сейчас не лучшее время проявлять характер – горная тропка ещё не закончилась.
- Спасибо, - слабо проблеял Уилл, осторожно высвобождаясь из крепких объятий.
- Тебе понравится мой дом, - произнес Ганнибал, плотоядно поглядывая на его шею.
- Тебя меня сразу убьешь и разделаешь, да?
Ганнибал потер подбородок, задумываясь над его вопросом:
- Нет. Помучаю предварительно, - усмехнулся он, сверкнув клыками. – Идем, Уилл, нам нужно успеть до заката.
Уилл надеялся увидеть мрачное здание, наполовину разваленное, со сгнившими перегородками и ветхими дверьми, но ожиданиям его не суждено было сбыться. Ганнибал увел его на много миль от города охотников, заставил взбираться в гору по пересохшему, заваленному огромными валунами, руслу реки, чтобы с ухмылкой подтолкнуть Уилла к белоснежным ступенькам, перед которыми тот изумленно замер.
С высокой клумбы свисали кисти ярких душистых цветов, их лепестки лениво устилали ступеньки, ложились под ноги разноцветным ковром. Над лестницей, клоня тонкие веточки, теряла цветы бурая вишня.
Уилл зачаровано наблюдал за сонным танцем вишневых корабликов, стремящихся к пристани земли. Алые корабли, подхваченные даже мимолетным дыханием ветра, раздували свои паруса, стремясь похвастаться своей умирающей красотой.
Ганнибал улыбнулся одними глазами, наслаждался искренним восхищением своего пленника, а потом легко коснулся ладонью спины Уилла, принуждая того сделать один шаг к ступеням. Тот так залюбовался его диким садом, пышущим красотой вишни и яблонь, ив и терновника, что не обратил никакого внимания на это движение. А Ганнибал, чуть прикрыв глаза, смаковал краткий миг контакта с телом Уилла. Тепло кожи обжигало даже сквозь одежду, оставалось на подушечках пальцев желанием продлить прикосновение.
- Ты думал, что я дикарь, живущий в пещере? – хмыкнул Ганнибал, когда они поднялись по лестнице на небольшой склон, с которого хорошо был виден роскошный, немного запущенный сад.
Вымощенные крупным камнем дорожки пересекали весь периметр владения: уходили влево, к мрачного вида часовне, вправо, к плачущим ивам. Ивы, склонив тяжелые головы, прятали в объятьях листвы каменные лавочки.
- Я представлял, что пройдусь по дороге, вымощенной костями, - пробормотал Уилл, рассматривая крышу мелькнувшего впереди дома. Самого обычного дома, как у людей. Двухэтажный особняк с рыжей черепичной крышей.
- И кто теперь из нас дикарь? – схватив Уилла за локоть, шепнул ему на ухо. – Мы? Или вы, живущие в тесных термитниках?
Уилл гневно зашипел:
- Я…
- Папа!
Что-то темное, юркое и стремительное налетело на Ганнибала и, засмеявшись, повисло у него на шее. А потом также быстро бросилось на Уилла, но не с объятьями. Скаля клыки, девушка стремилась разодрать Уиллу глотку.
- Ну, тише-тише, Эбигейл, - засмеялся Ганнибал, перехватывая девушку и с легкостью отрывая её от Уилла. – Ты можешь случайно навредить Уиллу, а на данный момент он гость в нашем доме.
- Неужели? – прохрипел объект нападения, потер шею. – Гость?
Ганнибал и Эбигейл с жадностью уставились на горло Уилла и одинаково облизнули губы. Оказывается, мелкая чертовка успела слегка поцарапать его клыком. И теперь маленькая ранка, набухнув, щипала и манила охотников ароматом горячей крови.
- Человек, - зачарованно пробормотала Эбигейл и как-то нервно заправила за ухо темный длинный локон волос.
- Человек, - подтвердил Ганнибал. – Это будет нашим маленьким секретом. Ты же понимаешь?
Эбигейл закивала, не в силах оторвать взгляда от Уилла. Ганнибал передал девушке рюкзак и сумку:
- Отнеси это в холодную. Посмотри, не испортилось ли ингредиенты.
Девчушка распахнула рюкзак и принюхалась. Уилла моментально замутило, он позеленел и отвернулся. Ганнибал же схватил его за шиворот, вскинул, как щенка и, к глубочайшему изумлению Уилла, лизнул в шею.
Эбигейл завистливо взглянула на влажный след, что её отец оставил на крохотной ранке, и поспешила в сторону дома.
- Зачем ты это сделал? – зашипел Уилл, освобождаясь из крепких объятий. Поспешно, с едва заметной нервной дрожью в руках, закрыл порез, из которого уже перестала сочиться кровь, запеклась соблазнительной красной черточкой, нарисованной клыками Эбигейл. – Зачем и ещё при девочке?!
- Она должна знать, чья ты добыча, Уилл, и не сметь на тебя претендовать, - Ганнибал потрепал его по затылку, развернулся и медленно пошел к дому. Уилл, растерянно помявшись, припустил следом. – То, что мое, принадлежит мне. Я не делюсь, - как ни в чем не бывало, продолжил Ганнибал, уверенный, что Уилл рядом.
Они прогуливались по саду, и любой, кто увидел бы их сейчас, не сказал, что один охотник, а второй его добыча. Уилл понимал, что сейчас не лучшее время для нападения. Необходимо выждать, притаиться и выработать план дальнейших действий. Пока у Ганнибала и его плотоядной дочурки были запасы, он мог не опасаться за свою жизнь, а когда положение дел примет иной оборот, он успеет почувствовать, он всегда чувствовал, когда атмосфера накалялась. Ему приснится эта опасность. Только с группой охотников он сплоховал. Чересчур устал, чтобы почувствовать их приближение.
Вымощенная крупным плоским камнем дорога уводила их все ближе к особняку. Ганнибал то и дело останавливался, чтобы взглянуть на пышущие красотой цветы, на тонкие иглы высокой травы, обнимающей клумбы.
Уилл рассеянно наблюдал за ним, скользил взглядом по наплечникам безрукавки, по широкой спине и линии длинных ног.
Ганнибал замер перед одним из соцветий, чуть нахмурил брови и недовольно сжал губы. Уилл уже успел заметить, что злость или гнев никогда не отражались на лице Ганнибала, но по надменно искривленным губам можно было прочесть недовольство – наивысшая степень отрицательных эмоций охотника.
- Беделия была матерью Эбигейл, - вдруг признался Ганнибал, опустился перед клумбой на одно колено и выдернул раздражающий его сорняк.
- Ты убил мать собственной дочери? – Уилл вскинул брови. – У тебя нет ничего святого!
- Она ушла от меня и заключила союз с другим охотником, - Ганнибал смял сорняк и отбросил в сторону. – А потом решила забрать Эбигейл. Мы… враждовали.
- А мне ты зачем это рассказываешь? – личная жизнь охотника мало его интересовала.
- Возвращаясь к разговору о царапине, - хмыкнул Ганнибал, вновь взглянул на черточку на шее своей жертвы и как-то странно улыбнулся. Уилл, сам не ожидая от себя, пристыжено опустил взгляд, уставился на свои пыльные ботинки.
- Не волнуйся, Эбигейл не сделает тебе больно. Она хорошая девочка, - успокоил его Ганнибал, а потом провел ладонью по склонной голове Уилла, зарылся пальцами в крупных кудрях темных волос.
- Ты что творишь? – раздалось злобное шипение.
- Трогаю тебя.
- Я заметил! Отпусти.
- И волосы мягкие, - ласково сообщил Ганнибал, перебирая колечки локонов. – И пахнут приятно.
- Хватит меня нюхать!
- Ничего не могу с собой поделать. Большое искушение, - ухмыльнулся Ганнибал, но руку все же убрал, освободил Уилла. И тот тут же отошел от него на шаг, глянул затравленным, но озлобленным зверьком.
- Ты…
- Поспешим в дом. Эбигейл должна была уже приготовить для тебя гостевую комнату и нагреть воду для купания. Раз ты наш почетный гость, мне необходимо приготовить роскошный ужин.
- Я не буду есть человечину! Ты меня не заставишь! – Уилл пылал праведным гневом, раскраснелся, став ещё более соблазнительным и манящим. Щеки разрумянились, а жилка на шее стала биться быстрее, дергалась в такт озлобленному сердцу. – Я лучше с голода….