Три вещи могут быть измерены в единицах этого окончательного мерила ценности, а именно: потребительское богатство, труд и капитал. Потребительские блага побуждают общественный труд и оцениваются пропорционально той величине, которую они всякий раз извлекают. Капитал создает потребительское богатство и, таким образом, косвенно побуждает общественный труд. Сам капитал может быть измерен посредством того общественного труда, который он вызывает своим продуктом. Работа индивидуума создает потребительское богатство, извлекает общественный труд и выражает степень своей собственной производительности посредством величины того труда, которой эта работа получает возможность распоряжаться. Хотя наше исследование увлекло нас в область абстракций, оно не увело нас из реального мира, так как всякий ремесленник, выполняющий свое дело, в действительности обладает властью над обществом, которая была здесь проанализирована; это же относится к орудиям в руках ремесленников и к готовым изделиям торговцев. Вызываемый ими к жизни общественный труд измеряет власть, присущую им всем.
Как было установлено, имеется единица для измерения подлинного капитала в форме земли. Это измерение совершается путем определения производительности каждого участка земли в терминах того общественного труда, который ею как производственным агентом вызывается.
Для того чтобы теория конечной единицы ценности могла стать законченной, необходимо предварительно ответить на вопросы довольно тонкого свойства. Один из них имеет отношение к тому косвенному пути, посредством которого труд индивидуального производителя делается ощутимым повсюду в обществе. Может быть он производит то, что потребляется лишь ограниченной частью общества, все же он способен вызвать в ответ на свой специальный продукт труд, являющийся общественным в буквальном смысле, потому что в него вовлечен в известной соразмерной пропорции всякий член общества. Он может заставить каждого работать в течение части его рабочего дня. Было бы упрощением, доходящим до неточности, сказать, что он может заставить их всех работать в течение какого-нибудь определенного периода времени, как, например минуты, потому что каждое лицо, принимающие участие в общественном труде, измеряющем ценности всех видов, должно сотрудничать в точно приспособленной доле его собственного труда, а минуты были бы большей частицей рабочего дня одного человека, чем другого. Для нашей цели, однако, достаточно точно сказать, что общественный труд образуется из определенных частиц рабочего дня каждого индивидуума. Прямыми и косвенными путями отдельный производитель может извлечь составной труд в только что определенном понимании.
Если для простого примера, мы предположим, что двадцать человек образуют изолированное общество, и если мы заставим первого из них изготовить что-нибудь, что непосредственно потребляется только пятью другими, то будут оставаться четырнадцать, труд которых он может извлечь лишь путем ряда посредствующих актов обмена, и принцип, регулирующий эти акты обмена, имеет большое значение. А, первый производитель, может непосредственно вызвать труд со стороны В, С, D, Е и F. Для того чтобы побудить G к труду, он должен предложить ему некоторый продукт, производимый одним из тех лиц, на которых он работает непосредственно. Выполняя добавочный труд для В. получая вторую долю продукта В и предлагая ее G, А может обеспечить работу со стороны G; и подобным образом он может заставить работать всех остальных. В обществе могут иметься люди, которые не потребляют ни одного из продуктов, производимых В, С, D, Е и F, — людей, для которых А производит непосредственно; и связь с ними А может быть еще более косвенна. Может быть необходимым, чтобы А продолжал работать еще далее для В, передавая затем часть продукта В лицу G, а часть продукта G лицу Н для того, чтобы побудить работать этого последнего из членов маленького общества. Посредством цепной связи, преимущественно косвенной, один работник всегда имеет возможность проявить над обществом ту власть, которую мы описали.