Целитель и знаток душ человеческих, он не мог остаться не замеченным как простыми людьми, так и сильными мира сего.
«Весь облик отца, его поведение, манера говорить, сам ход его мыслей мало вязались с традиционными представлениями о старцах — благостных, спокойных (прежде всего — спокойных!), — писала Матрена Распутина. — Он был новый тип, рожденный самим временем. Новый — это очень важное объяснение. Однако оно нуждается в дополнении, которое никто до сих пор так и не сумел или не осмелился сделать. Мой отец действительно был старцем, но только старцем, которому не был чужд мир, старцем, помыслами живущим на земле. Он был мирской со всех точек зрения. Он знал секрет — как спастись в этой жизни».
Глава четвертая. Восхождение
Поэт Николай Гумилев в своем стихотворении «Мужик» не упоминал имени Григория Распутина, но всем и так было ясно, о ком идет речь. Подобно большинству монархистов, Гумилев видел в Распутине корень всех бед Российской империи.
В чащах, в болотах огромных, У оловянной реки, В срубах мохнатых и темных Странные есть мужики. Выйдет такой в бездорожье, Где разбежался ковыль, Слушает крики Стрибожьи, Чуя старинную быль… В гордую нашу столицу Входит он — Боже, спаси! — Обворожает царицу Необозримой Руси Взглядом, улыбкою детской, Речью такой озорной, — И на груди молодецкой Крест просиял золотой. Как не погнулись — о, горе! — Как не покинули мест Крест на Казанском соборе И на Исакии крест?..Кресты на Казанском и Исаакиевском соборах стоят на своих местах и поныне.
Золотой крест с монограммой «Н» («Новый»), подаренный царем и царицей Распутину, где-то затерялся.
Царица «необозримой Руси» пережила «обворожившего» ее мужика ненамного. Все герои этой книги давно ушли в небытие, став частью истории. Весьма любопытной, надо заметить, ее частью.
До сих пор не смолкают споры о том, кем был загадочный сибирский старец.
Святым?
Дьяволом?
Или, по выражению иеромонаха Илиодора, и тем, и другим — святым дьяволом?
Все началось с купчихи-миллионерши Башмаковой, о которой сам Распутин говорил так: «Простая душа. Богатая была, очень богатая и все отдала… Новое наследство получила, но опять все раздала… И еще получит, и опять все раздаст, такой уж человек». Они познакомились в 1903 году на богомолье в Абалакском монастыре.
Именно с Башмаковой и началось восхождение Григория Распутина к высотам поистине заоблачным.
Духовное утешение, полученное Башмаковой от Григория, было настолько велико, что она привезла его в Казань, где познакомила со многими влиятельными людьми, в числе которых был и викарный епископ Казанской епархии Хрисанф. Распутин произвел на казанское высшее общество сильное впечатление — настолько сильное, что Хрисанф дал ему рекомендательное письмо к ректору Петербургской Духовной академии епископу Сергию.
Небывалый, неслыханный, поистине невозможный случай! Невесть откуда появившийся мужик ни с того ни с сего получает от одного из влиятельных иерархов Православной церкви рекомендательное письмо к другому, еще более влиятельному!
Можно, конечно, заподозрить, что рекомендация эта была просто куплена Башмаковой для ее обожаемого старца Григория, но эта версия не выдержит критики. Посудите сами, разве мог викарный епископ Казанской епархии рекомендовать ректору Петербургской Духовной академии заведомого шарлатана, пусть даже и за мзду? Подобный поступок был бы чреват весьма нежелательными для епископа Хрисанфа последствиями, не говоря уж о том, что он выставил бы себя на всеобщее посмешище, ведь кому, как не иерархам, положено «отделять зерна от плевел».
Можно сказать, что Григорий Распутин стал пешкой в заговоре отцов Православной церкви, пожелавших отвратить императора и императрицу от чужеземных шарлатанов, подсунув шарлатана отечественного, доморощенного. Эту версию очень любили большевики, пришедшие к власти в результате блестяще спланированной и великолепно выполненной операции германского Генерального штаба. Однако с одной стороны, этот самый «заговор иерархов» ничем и никем не подтвержден, а с другой стороны, Григорий Распутин был далеко не единственным православным отечественным странником и прорицателем, которого привечали как в Петербурге, так и при дворе. Достаточно вспомнить хотя бы небезызвестного Митю Козельского или юродивую Матрену по прозвищу «босоножка».