Находясь в темнице, он обратился к королю с письменным прошением о снятии августейшей опалы. Незрелость ума, незнание законов и пылкая страсть — вот что, писал он, стало причиной его необузданной выходки. И он предпочел бы умереть десятью тысячами смертей сразу, лишь бы не навлечь на себя гнева Его Величества. Разумеется, именно столь медоточиво и следовало обращаться к сюзерену, но восемнадцатилетний Рочестер скорее всего и впрямь искренне восхищался остроумным и веселым монархом. Позднее он зарекомендует себя злейшим критиком Карла II (причем в тот период, когда и сам станет жертвой изобличаемых им в короле пороков), но сама чрезмерная грубость его сатир, не исключено, объясняется разочарованием, пришедшим на смену едва ли не любовному восторгу. По меньшей мере, в данном случае следует говорить о крушении великих иллюзий. Так или иначе, 19 июня король смилостивился — и лорд Арлингтон велел Робинсону освободить Рочестера до суда, назначенного на первый день ноябрьской судебной сессии, то есть на Михайлов день. Но задолго до этой осенней даты Рочестер, пройдя через немало опасностей, отличится как человек, деятельно смелый и чрезвычайно полезный, и его майская эскапада окажется полностью забыта.
III
Морской пейзаж:
1
Ост-индский флот Нидерландов шел домой, в Голландию, и задачей лорда Сэндвича было предотвратить его возвращение в порт. Битва при Лоустофте временно вывела из боевого строя «домашний» флот голландцев и позволила адмиралу подвергнуть плотной блокаде все побережье. Ла-Манш был наглухо заперт, и Ост-индскому флоту не оставалось ничего другого, кроме как попытаться обогнуть с севера Шотландию. Поэтому голландцев следовало ждать у норвежского и датского побережья, где они могли бы зайти в гавани остающихся нейтральными государств. Там их ждать следовало — и такой поворот событий представлялся весьма желательным. Сэр Гилберт Тэлбот, английский посол в Копенгагене, пришел к неофициальному соглашению с Фредериком III, королем Норвегии и Дании. В обмен на обещание поучаствовать в дележе трофеев король должен был приказать губернатору Бергена в случае, если голландцы бросят якорь в этом порту, позволить англичанам запереть их там и принудить к капитуляции, причем сами скандинавы остались бы в стороне. Карл это соглашение одобрил. Прошел целый месяц — и таким образом у Фредерика появилось время на более тщательные размышления, однако он вроде бы от этой затеи не отказался. «Король, — написал Тэлбот, — приказал губернатору открыть стрельбу холостыми зарядами… Король… прислал губернатору приказ, как следует пошуметь и изобразить крайнее возмущение, однако не открывать огня по англичанам или, самое большее, стрелять мимо цели».
Такова была ситуация на тот момент, когда Рочестер выказал желание послужить во флоте. 6 июля Карл написал Сэндвичу следующее послание:
Мне нечего сказать вам по вопросам флотоводческого искусства; мой брат уже прислал все необходимые указания; и теперь, когда командование флотом доверено вам, у меня нет причин сомневаться в его дальнейшей победоносности; главной задачей этого письма является рекомендация его предъявителя, лорда Рочестера, изъявившего желание послужить под вашим командованием, так что мне нечего больше сказать; разве что пожелать вам новых викторий и заверить вас в моей неизменной дружбе и милости.
В это время Сэндвич с большей частью флота уже дошел до Фламборо-Хед. В дневнике за 15 июля он написал: «На корабль прибыл с намерением продолжить путь лорд Рочестер, и я предоставил ему каюту», а двумя днями позже сообщил королю в ответном письме: «Выполняя распоряжение Вашего Величества, я принял графа Рочестера наилучшим образом и намерен и впредь служить ему всем, чем смогу».
26
Картина, написанная Антонио Веррио для Карла II и размещенная во Второй опочивальне в Уайтхолле. С высочайшего разрешения Ее Величества Королевы.