В ситуации войны писатель прозревает, благодаря чему человек становится лидером, руководителем. Классическая русская литература и современная западная проза представили многие образы вожаков, командиров, хозяев, но только советская литература, воссоздавая совершенно иную социальную структуру общества, показала образ руководителя — человека, не верховодящего массой, но имеющего дело с коллективом.
В последнее время социальные психологи затратили много усилий, чтобы уяснить, прочертить разницу между назначенным руководителем и лидером — тем, кто фактически пользуется наибольшим авторитетом в коллективе.
И остроту этой проблемы — вполне допускаю, что неосознанно, подспудно — ощущал Глазов, работая над повестью. Оттого история выхода из окружения группы солдат стала не только рассказом о мужестве, верности долгу и чувстве коллективизма, а и раздумьем о тех качествах, которые создают человеческую добротность.
О том, кто и как становится лидером, опираясь на авторитет не должности, а личного поведения, примерно в то же время размышлял В. Семин в автобиографическом повествовании «Нагрудный знак OST». Очень точно подытожил он, как проходила смена лидеров на страдном пути военнопленных и тех, кого угоняли на работу в Германию. В эшелоне, в сумятице пересыльных лагерей всплывали устроители своих дел, мелкие хищники. Когда опасность усиливалась, вперед выступали те, кто словно заряжался от опасности, брал ее на себя, сознавая ее как главные минуты своей жизни. А в крайнюю минуту сгустившейся паники, общей растерянности лидерами становились спокойные, твердые люди, чаще всего пожилые — они умели найти неожиданно спокойные, вразумляющие слова. На эту глубинную моральную прочность, основательность опирались те, кто организовывал активное сопротивление, на нее равнялась основная масса, ибо здесь была не бесшабашная вспышка, а неколебимая и здравая норма поведения. Силе зла они противопоставляли сознание человеческого достоинства.
То, что В. Семин сформулировал, спрессовал в отточенные формулы, у Глазова развернуто в самой художественной структуре повести. Его Белов — тридцатидвухлетний шахтер с двенадцатилетним рабочим стажем — «пожилой» по тогдашним солдатским меркам и вправду годный по возрасту в командиры или комиссары.
Как ни парадоксально на первый взгляд, лидером обычно становится тот, кто может прожить в одиночку, кто привык сам принимать решения, сам отвечать за себя и в этом смысле не нуждается — вроде бы не нуждается! — в коллективе, в соратниках, в моральной поддержке.
Такое и случилось с солдатом Петром Беловым, который во время тактического контрнаступления немцев в 43-м году попал в плен, бежал и стал выбираться к линии фронта. В этом бывшем шахтере обнаружилась та добротность, надежность, самостоятельность, которая свойственна рабочему человеку, привыкшему трудиться всерьез, не пытаясь как-то словчить, устроиться в жизни полегче, повыгоднее.
Хорошо чувствуя своего героя, Глазов изобразил его Немногословным, не любящим вступать в спор: не словами, не доводами убеждает он, а справедливостью, основательностью своих решений. И этот облик художественно совпал с балладной напряженностью, которая требует прежде всего действия, поступков, решений.
Все тридцать с лишним человек, постепенно собравшиеся в группу Белова, добровольно приняли его руководство. Кто считал его командиром, кто комиссаром — не столько даже старшим по званию, сколько более крепким по духу. Не слабодушные вручили ему свои судьбы: и старшина-танкист и сержант-артиллерист сами были из породы лидеров, сами вели до этого небольшие группы. Они доверили Белову себя и товарищей потому, что доверяли ему больше, чем себе: одним виделся за ним еще и командирский опыт, а другим — авторитет партии. Но в любом случае за этим стояло уважение и доверие к его собственной нравственной прочности. Наблюдая это, радист Саша подумал: «Как живуча в людях тяга к чьей-то справедливой силе и воле, которые оказались надежней их собственной…как сбивает эта воля в единый и послушный строй людей, еще не успевших в этих обстоятельствах открыть в себе способность к подвигу и самопожертвованию». Пожалуй, главное слово здесь — справедливая: лидером становится тот, кто наиболее тверд, решителен и мудр в стремлении к общей правой цели. Пока Белов осуществлял такую цель в чрезвычайной обстановке, он был лидером. А после прорыва он снова, как и все, подчинен команде: «Рядовой Белов, в строй!»