Адам Гидвиц
Рассказ инквизитора, или Трое удивительных детей и их святая собака
Тем, кто трудится во мраке и безвестности, чтобы вывести темные века к свету.
Моим родителям, которые неизменно соглашались, что в этой жизни всегда находится место всяческим завитушкам.
The Inquisitor's Tale
Or, The Three Magical Children and Their Holy Dog Adam Gidwitz
Illuminated by Hatem Aly Dutton Children's Books, New York, 2016
Copyright © 2016 by Adam Gidwitz
© 2018, «Карьера Пресс», перевод и издание на русском языке
All right reserved
Эта книгу иллюминировал – а все средневековые манускрипты сопровождались рисунками – художник по имени Хатем Али. Некоторые его рисунки отражают определенное событие или идею. Некоторые – просто узоры, не имеющие никакого отношения к действию, в точности как у средневековых иллюминаторов, которые часто рисовали завитушки на полях книг. Иногда их рисунки даже вступали в спор с текстом или выражали сомнение в написанном. Со средневековыми рукописями такое случалось часто. И автор, и иллюминатор работали независимо друг от друга, и у каждого имелось свое понимание касательно того, о чем рассказывалось в книге, – и того, о чем книга умалчивала.
Славен Господь, сотворивший столько пестрых вещей… Все такое причудное, разное, странное.
Всей искалеченной душой полюбишь ближнего-калеку.
Король изготовился к войне.
Луи Французскому еще нет тридцати, но он уже величайший король Европы. Он любит своих подданных. Он любит Бога. Его армия ни разу не терпела поражения.
Но эта война – иная.
Он сражается не с вражеской армией.
Он сражается не с другим королем.
Он сражается с тремя детьми.
И их собакой.
Еще неделю назад Луи ничего не знал об этих детях. О них никто не знал. Но сейчас они – самые знаменитые дети во всей Франции. Их разыскивают все.
Как это случилось?
Вот что меня занимает.
Вот почему я сижу в трактире «Святой перекресток», а сюда от Парижа брести целый день, и все на север. Сейчас начало марта, год 1242-й от Рождения Господа нашего. Там, за порогом, темное небо становится все темней. Ветер стучит в стену трактира ветками старого дуба. Ставни плотно закрыты, чтобы темнота не вползла внутрь.
Такая ночь словно создана для того, чтобы рассказать историю.
Трактир полон. Мясники и пивовары, крестьяне и священники, рыцари и чернь. Все собрались здесь, чтобы поглядеть, как завтра по дороге проследует король. Кто знает, быть может, мы увидим и этих детей? И эту их собаку? Мне очень бы хотелось поглядеть на эту собаку.
Я сижу на шатком табурете за грубым деревянным столом, липким от пролитого эля. Мы умостились тесно, плечом к плечу.
– Итак! – говорю я, потирая ладони. – Кто-нибудь знает что-нибудь об этих детях? Тех, что все ищут? Тех, что с собакой?
Стол словно взрывается.
Все кричат, перебивая друг друга. Рядом со мной сидит женщина с мощными руками, ее зубы черны, как и ее волосы. Ее зовут Мари, она пивоварша. Я спрашиваю, откуда она. Она говорит, что из Сен-Женевьев.
– Девочка как раз оттуда, – говорю я, – ты ее знала? Еще до того, как о ней узнали все?
– Знала? – удивленно отвечает Мари. – Да это я, можно сказать, ее вырастила. Ну, не то чтобы вырастила, но я и правда ее хорошо знаю.
Она улыбается мне, обнажив свои испорченные зубы. Я улыбаюсь ей в ответ.
И вот Мари рассказывает нам все, что знает о самой знаменитой девочке во всей Франции.
Той, которой объявил войну сам король.
Глава 1
Рассказ пивоварши
История Жанны началась, когда она была совсем маленькой.
Ее мать и отец были обычными крестьянами. Весь день проводили в полях, как и большинство народу в нашей деревушке. Но имелось кое-что, отличавшее их от остальных. У них была эта собака. Великолепная собака. Белая борзая с медным пятнышком на носу. Они прозвали ее Гвенфорт – спроси меня, так чудно́е имя для собаки. Но они меня не спросили – вот так ее и называли.
Они любили эту свою Гвенфорт. И они доверяли ей.
Так что однажды, когда они ушли работать в поле, они оставили малютку Жанну с Гвенфорт.
– Что? – прервал я ее. – У них нянькой была со бака?
– Ну… вообще-то да.
– У крестьян так бывает? Чтобы собака присматривала за детьми?
– Нет. Вроде как нет. Но это была и вправду хорошая собака.
– А! Это все объясняет.
Понимаете, сударь, Гвенфорт так любила эту малышку и так заботилась о ней, что никто не тревожился.