Часами лежал под палящим солнцем и Женечка Ботин. Женечке очень хотелось загореть, однако загар не удавался — кожа краснела, словно ошпаренная, Женечка завидовал Шурку́, который стал бронзовым, как индеец.
— Был бы я таким. А может, тебе использовать свои внешние данные? Я слышал, что это для поступления в киноинститут имеет решающее значение. Точно. Станешь известным актером. Эх, мне бы твои данные…
Шуро́к улыбался, качал головой. Неподалеку сидел Борода и что-то шептал. Женечка подмигнул нам.
— Товарищ научный работник и здесь наукой занимается. Архимед.
Я подошел к Бороде. Борода бормотал стихи.
Потом Иришка по секрету сказала, что ее шеф потихоньку пишет. Сейчас работает над поэмой.
— И хорошие стихи у него? — спросил я.
— Только одно. Маленькое. И сугубо личное.
— Понятно, кому посвящено это «сугубо личное» стихотворение.
Заметив меня, Борода стал писать на песке какую-то формулу.
— А, Смирнов, садитесь, пожалуйста. А я здесь, знаете ли… Идея одна возникла, решил проверить ее математически…
Накатилась жара. Тайга где-то далеко занялась, и тяжелый дым навис над поселком. Небо было белесым от знойного марева. Серебрянка сильно обмелела, вода прогрелась и почти не освежала. Я никогда не думал, что в Сибири может стоять такая духотища.
Мы загорели, как арабы, кожа облезала клочьями. Все, кроме стариков, ходили в трусах или шортах, и только Женечка Ботин вечерами щеголял в костюме.
В один из душных длинных дней произошло несчастье.
Утром мы услышали крик:
— Пошпешайте, пошпешайте!
Посреди улицы махал руками дед Афанасия.
— Шкорее, кашатики. Рыбу повежли! Шкорее!
— Куда повезли? Кто?
— Да как же, кашатики, кто? Эти браконьеры… Я на гору по грибы подался — самый ядреный гриб там в роще. Так ш горушки их, лихоманцев, и ужрил. Глажа у меня далеко видят. Они по дороге правятся, а я напрямки пошпешал… Вот и дошпел…
Браконьеры! Ну теперь их поймаем! Теперь не уйдут, будет работа Генкиной дружине. Левка побежал за машиной, а мы с Генкой бросились за ребятами.
— Но здесь только наша бригада. Остальные на дальних прудах!
— Обойдемся. Смирный, ты беги поднимай ваших, а я прихвачу всех, кто в конторе. Нужно им путь отрезать, иначе уйдут.
Генка повернул обратно. Наша бригада собиралась на работу. Афанасий сидел на пне и записывал каждому задание.
Я наскоро рассказал бригадиру о браконьерах.
— Догнать, душа из них вон! Варначье немаканное!
Загудел мотор, и на дорогу вырвался грузовик. В кузове сидели ребята из второй бригады и Пшеничный. Он привез в контору отчет. Машина резко затормозила, мы поспешно полезли в кузов.
Левка гнал. Ветер трепал волосы, ветви больно хлестали по лицу, машину отчаянно трясло, подбрасывало на ухабах, а Генка, широко расставив ноги, колотил по верху кабины:
— Нажимай! Нажимай!
Через четверть часа бешеной тряски мы примчались к прудам. Левка затормозил и распахнул дверцу.
— Вот замаскировались наши патрули! Наверняка дрыхнут! Эй, сторожа!
Сегодня дежурили Алик и Сева. Их нигде не было видно. Афанасий указал на глубокие колеи — следы колес подводы. Бригадир слез на землю и стал внимательно разглядывать следы.
— Ну чего там? — нетерпеливо спросил Генка Черняев.
Афанасий достал кисет с табаком.
— Из Гаврина подвода. Не иначе. У кого там обод лопнувший? Вроде у Махлонова. Или нет?
Куда они поехали? Тут развилка — дороги в разные стороны ведут.
Ребята попрыгали из кузова, разглядывали следы. Левка потянул Генку за рукав.
— Поди скорей сюда! Смотри!
У самой воды, скрытый разросшимися зарослями, ничком лежал Сева, сжимая разбитые очки. Волосы в крови, кровь густо запеклась на виске…
— Тяжелым его, — прохрипел Афанасий. — Ну, гляди теперь, варначье!
Севу осторожно положили в машину. Под разбитую голову Афанасий подложил куртку.
— Толя! То-ля… — донеслось из-за кустов.
— Алик?! — я вздрогнул. — Алик!
Я побежал к кустам на противоположном берегу. Левка обогнал меня. Из кустов, слабо застонав, вывалился Алик.
— Ребята, я…
Алик ткнулся лицом в куст. На худой мальчишеской спине чернели овальные пятна. Левка попятился.
Подбежал запыхавшийся Пшеничный, побелел. Рубашка Алика пропиталась кровью. Генка снял майку и порвал ее на полосы.