- Что, плутовка?
Она повернула голову и приоткрыла на него один глаз.
- Ты мне сначала не понравился.
- Обычно женщины на меня реагируют иначе?- Серёгин окинул Марью шальным взглядом.
- Т ы сам в себе. Ничей. Холодный и отстранённый. И ещё очень красивый.
- Это плохо?
- Я хочу другого мужчину. Надёжного, верного, сильного, умного. Чтобы он был только мой и любил только меня. Всё просто. Думаешь: такого нигде нет?
- Марусь, да ты пьяная,- Яру вдруг стало немножко жалко её, эту взрослую девочку, ожидающую чуда от жизни, которого никогда не случится, и захотелось сказать: "Маша, выбрось это из головы, чтобы не разочароваться впоследствии. Не жди от жизни особых подарков - она посылает только испытания. Верность? Ты сама столкнулась с этим. У тебя перед глазами отец, Макс и я", но произнёс:
- Иди спать, Маш. Я наверх.
В тишине гостевой Яр долго лежал с открытыми глазами, смотрел в потолок и размышлял о своей случайной встрече. " Завтра её не будет в этом доме",- подумал с грустью. Скинул ноги с постели и потопал босиком по ступенькам вниз, специально шумел, чтобы она услышала. Распахнул дверь собственной спальни.
- Не спится?- Маша повернула к нему голову.
- Нет,- прилёг рядом, прямо на одеяло.- Мне уйти?
- Оставайся, - улыбнулась в темноте и погладила по груди.
Девочка была нежной, податливой, тёплой и отзывчивой и ещё такой неожиданной, что ли... Пришлось постараться, чтобы снять с неё некоторую зажатость, хоть Маруся и старалась подстроиться под его настроение. " Как женщину откроешь, с такой и будешь жить",- некстати пришли на ум чьи-то слова. " Кто же тебя так погано открывал - то, детка?"
А потом Машка расслабилась, стала, абсолютно мягкой, как глина в руках скульптора: лепи из неё, что хочешь, а Серёгин всё трудился и трудился, изгоняя из неё остатки стеснения, и только увидев подёрнутые поволокой глаза, полуоткрытые припухшие от поцелуев губы, ощутив трепещущее изогнутое дугой тело под собой, позаботился о самом себе.
Маруся уснула, под успокаивающие поглаживания, у него под боком, а Яр проваливался в сон медленно. Мысли об этой странной девочке, так отличающейся от всех женщин, которых знал, тревожили и поднимали в душе вопросы. Наверно, этого он испугался утром. Боялся сказать: " Останься у меня".
" Ни к чему это тебе. Хватит с тебя и Макса",- решил Серёгин.
Утром Яр постоял какое-то время у постели, уже одетый в офисный костюм. А потом наклонился и поцеловал в розовые губы: "Счастливо, малыш". И оглянувшись в последний раз на раскинувшееся девичье тело в смятой постели, тихо прикрыл за собой дверь.
5.
Пёстрыми листопадами последнее осеннее тепло прощалось с городом. Оставалось уже меньше недели до начала занятий, нога почти не беспокоила. Гораздо больше доставало незваное чувство потери чего-то важного.
Маруся тосковала. За время совместной жизни с Яром накопилось столько воспоминаний, что они лезли в голову, нарушая покой. Подруга старалась быть рядом. Они ступали по опавшим листьям, засыпавшим тротуары. Как будто ветер специально дождался, когда дворники приведут город в порядок, а потом дунул, что было мочи, и снова притих, любуясь художественной раскраской дорог, газонов и тротуаров. Даже солнце выглянуло из-за туч и лучистой улыбкой подсветило эту живописную неухоженность своими лучами.
- Зато про Макса больше не вспоминаешь,- утешала Василиса и вон: опять кто-то звонит.
-Это риэлтор. Покупатели идут квартиру смотреть сегодня.
- Вот! Квартиру продашь, заживёшь спокойно.
- Отец приходил.
- А вот отсюда поподробней.
- Он ушёл из семьи. Эти две грымзы его заели из-за меня.
- Жалко стало?
- Мы поговорили о мамочке.
- Таааак. Пошли куда-нибудь, посидим.
- Нет, лучше погуляем. Скоро зима, насладимся осенью.
В парке было пусто. Они устроились на лавочке.
- Расскажи мне, Марусь.
- Родители поженились сразу после института. Жили у маминых родителей. Отец работал на заводе, мама преподавала в художественной школе. Римма была дочерью бабушкиной подруги, но девочками они близкими подругами никогда не были. Ближе сошлись, работая вместе, и Римма стала частой гостьей у них дома.
Маруся вспомнила полные раскаяния глаза отца.
- Я должен был сразу признаться во всём Соне, но не смог. Родилась Кира, и только мои уговоры и обещания помогать Римме деньгами, чтобы растить ребёнка, заставляли её хранить тайну рождения Киры. Правда открылась спустя несколько лет, после того, как Соня забеременела тобой. Разразился грандиозный скандал, мы с женой ушли на съёмную квартиру. Денег стало не хватать: надо было помогать Римме, платить за квартиру и на что-то жить втроём. К тому времени у Сони умер отец, и мы снова перебрались к Марии Алексеевне. Дальше болезнь, обвинения и меня выставили за дверь.
- Ты ушёл к Римме?
- Я потерял работу на какое-то время. Страшное тогда время было: узаконенный грабёж. Денежные мешки скупали предприятия за бесценок, выкидывали людей на улицу, народ спивался, разъезжался, кончал жизнь самоубийством. Пышным цветом расцвёл рэкет - полное беззаконие. Я как-то выкарабкался. А потом умерла Соня. Немного позже всё наладилось, я уговорил твою бабушку и забрал тебя. Решил, что мать тебе нужна, сестра будет, семья будет. Но и тут ошибся: Римма не стала тебе по-настоящему любящей матерью, а после твоего ухода меня в той семье ничего больше не держало. Кира взрослая, работать начала.
- Ты любил её?
- Кого?
- Мамочку.
- Мне очень трудно себя простить. Один неверный шаг и вся жизнь покорёжена.
Грустный рассказ подруги погрузил обоих в задумчивость.
- Я больше не сержусь на него.
- И правильно, Марусь. Он - единственный родной по крови человек, который тебя любит.
- У меня ещё есть ты.
- В этом не сомневайся.
Часть 5
Май 2017
Маруся.
С упрямыми мужчинами трудно бороться.
1.
Зелёное кружево листвы, росшего под окном старого клёна, милостиво пропустило сквозь себя лучи утреннее солнца. Маруся открыла глаза и протянула руку за планшетом: всё равно сон сбежал. Прогноз погоды пообещал начало лета. Мировые новости не порадовали. Она отложила планшет на тумбочку и впилась взглядом в стену напротив, которая вопила о необходимости ремонта. Встал вопрос: жертвовать полноценным отпуском в сентябре или влезать в бабушкины деньги, которые береглись на "чёрный день". Был ещё вариант: воспользоваться помощью отца, который работал вахтовым методом, и порой маялся от скуки, не зная: куда себя деть в свободное время.
- Я сам всё сделаю,- говорил он ей,- а ты поживи пока у нас с Вероникой. Я постараюсь быстро привести твоё жильё в порядок.
Маруся, потирая спину, прошла на кухню, включила чайник. Вспомнила, что сегодня встречается с Василисой.
Майское солнце уже садилось. Старый сквер, обрадованный первым настоящим теплом, зазеленел и зацвёл, наполнился птичьим щебетом, звуками человеческой речи и криками ребятни. Горожане парами, семьями, компаниями поспешили занять скамейки и качели. По дорожкам потянулись мамочки с колясками, деловито обсуждая животики, зубки, мужей, дорожающую жизнь.
Марья с Василисой за разговорами не забывали смотреть по сторонам: пробегая взглядами по женским летним нарядам.
- Маш, сделай ты отцу приятное: запусти его в свою квартиру, пусть отведёт душу, раз так хочет.
- Вернётся с вахты - поговорю.
- Я тут вашу Киру видела с каким-то мужчиной. Так она даже голову отвернула, сделала вид, что не узнаёт.
- Вот уж по этому поводу не переживай. Она со мной-то не разговаривает, даже когда к отцу на день рождения приходит. Разобиженная вся с тех самых пор. Ты мне принесла то, что я просила?
- Да. Вот здесь все фотографии, начиная со школы. Только не понимаю: для чего это тебе надо?