Мерзавец девочку оглушил, закинул в багажник и мчался по трассе в другой регион, пока все силы были брошены на поиски ребёнка здесь, в городе. Как Ваське удалось освободиться от кляпа и от пут - мы не знаем. Но всем нам повезло. Когда эта тварь поздним вечером уже подъехала к своему гаражу, там оказался его сосед, Услышав нейтральный разговор, она закричала и забилась в багажнике, своим детским умишком поняв: где её спасение.
Егор докурил и раздавил окурок в пепельнице, отошёл от окна и начал рассказывать дальше, но голос его чуть подсел, глаза же были наполнены такой болью, что Павел сразу отвёл взгляд.
" Василиса перестала говорить на какое-то время, часто просыпалась в истерике по ночам и даже одно время слегка заикалась, но потом оказалось, что ничего не помнит их тех бесконечных часов ужаса. Провал в памяти. Годам к девяти, когда мы переехали в этот дом и познакомились с тобой, уже ничего не напоминало в ней того ребёнка с замороженным взглядом. С ней не сделали ничего гадкого, но избили: синяки на теле и на лице служили этому подтверждением. Но память может вернуться, чего мы боимся до сих пор. Страх за неё уже въелся в нас: ведь мы трое все эти годы, хоть не обсуждали больше тот кошмар, всячески оберегали её. Васька росла без наказаний, купаясь во всеобщей любви. Может быть, от этого и выросла немного балованной".
- Почему ты никогда не рассказывал об этом? Ведь мы друзья столько лет.
- Это тяжело до сих пор даже вспоминать. Те полторы суток, что мы не видели её, были бесконечным адом, который неизвестно когда и чем мог закончиться. Мне трудно объяснить - это надо пережить.
4.
Сообщение о том, что Василиса собралась слетать в Турцию в конце августа, вызвало нешуточный домашний переполох за семейным ужином.
- Отец, не давай ей денег,- потребовал Егор,- одна она полетела. Ага! Щас!
- Ах ты, предатель,- Василиса надулась.
- Он прав, - перепалку прекратил строгий голос родителя.
- Мамааа,- в ожидании поддержки.
- Родная, одна ты не можешь лететь,- ещё одна попытка вразумить дочь.
- Трое против одной меня? Это честно? -девчонка, обиженная и возмущённая, умчалась с кухни. Егор пришёл первый, устроился с удобством на её диване, подложив подушку под спину, вытянув перед собой крепкие ноги и удерживая затылок сцепленными ладонями.
- Я никого не звала,- сидя на широком низком подоконнике у приоткрытого окна, она поймала насторожённый взгляд брата и желая вызвать его на ссору, пересела так, что опасность опрокидывания вниз не казалась такой уж невероятной, а тот поднялся и сдёрнул её с окна.
- Чего ты добиваешься? Опять не по-твоему? Может быть, пора повзрослеть и не нервировать родителей своими выходками?- негодование в интонациях голоса и страх в серых глазах.
- Прости. Ты испугался за меня?
- Не делай так больше.
- Не буду, обещаю.
В комнату с удивлёнными глазами зашёл отец и увидел обнявшуюся парочку.
- В чём дело? Егор, не поддавайся на её уловки. Ты же только что был против,- игнорируя обиженное лицо дочери, выглядывающее из-за плеча заступника.
- Егор,- отец не уходил.
Парень выпустил сестру из рук и вышел из комнаты, а упрямица раздражённо плюхнулась на диван.
- Вася, почему ты отказалась лететь с Егором?
- Парни едут с девушками, а я рядом бедной родственницей?- она насупилась и отвернулась.
- Это гораздо безопасней.
- Чтооо?- возмущённо свела бровки.- Я с ними? - представила себе целующуюся парочку: Павла с Кариной и почувствовала дурноту. Лену ещё можно вытерпеть, но Карину... увольте.
- Вася.
- Пап. Что же мне делать? Вы с мамой поедете в октябре, когда я уже буду учиться, Егор с Пашкой едут с девчонками, а я? Меня в кладовку запереть и ключ выбросить? Мы же были там.
Старший Морозов посмотрел виновато.
- Не сравнивай, мы ездили семьёй, а ты одна. Мать вся изволнуется.
- Хорошо, я поеду с Ромкой.
- Ещё того не лучше,- нахмурился отец.
Васька обиженно выдернула, захваченную было руку из отцовской ладони, прихватила мобильник и, хлопнув дверью, пулей вылетела во двор.
- Ромчик?- присев на скамейку за кустами шиповника.
- Привет, что случилось?
- Приезжай, только возьми для меня куртку, я около дома сижу в одной футболке. Поторопись.
- Лечу, крошка.
Они мчались по вечерним улицам, пока ещё не освещённым, к Ромкиному дому, объезжая оживлённые улицы. Смеркалось, включались фонари, зажигались разноцветные рекламы, встречный ветер проказливо бросал в лицо смесь запахов уставшего за день города: тёплого асфальта, утомлённой солнцем листвы деревьев, автомобильных выхлопов и настоявшимися ароматами цветущих растений.
- Где родители?- спросила Вася, снимая джинсовую куртку, которая доходила ей почти до середины бёдер, и скидывая кеды.
- В гостях,- Ромка всем корпусом прижал её к стене и начал жадно целовать.
Василиса ещё не перешла ту черту, после которой могла считать себя состоявшейся женщиной, но Роману позволялось многое: он положил её мягкую ладошку себе на натянувшуюся ширинку. Девчонка не вздрогнула и не отдёрнула руку, а ласково погладила его, но, тем не менее, твёрдо произнесла:
- Нет.
- Даааа,- он не отпускал её ладонь.
- Прекрати, или я уеду.
- Ведьма,- произнёс Ромка разочарованно, но затих, а потом утащил Васю на диван. - Боишься?- улыбнулся и успокаивающе провёл пальцем по щеке.
- А ты считаешь, что я сплю и вижу, как отдаться парню в чужой квартире, при этом постоянно опасаясь быть застуканной его родителями на самом интересном месте?
- Прости. Но мы уже давно вместе.
- Ром, я не могу так: прячась и торопясь куда-то.
О том, что ей самой вовсе даже не хочется спать с Ромкой, знать парню не полагалось. Василису что-то удерживало от этого шага, какой-то внутренний страх, которому она не могла найти объяснения. Ситуацию усугубляла его настойчивость, переходящая порой почти в требовательность, что было совершенно неприемлемо. И плевать, что некоторые уже давно попробовали этот сладкий запретный плод. Что-то назревало в их отношениях, что-то должно было произойти ... "Ну что ж, придётся расстаться",- решила она про себя.- " Жаль".
- Вась, я - взрослый мужик. Поехали на дачу в выходные.
- Не дави.
***
Было уже ближе к полуночи, когда она вернулась, и дома её ждали грандиозные разборки. Родственники, все трое выстроились в прихожей, пока она разувалась, и смотрели осуждающе. А отец чуть ли не впервые наорал:
- Почему не отвечала на звонки?
Василиса озадаченно вытащила мобильник из заднего кармана джинсов, просмотрела пропущенные звонки и с досадой осознала, что на некоторое время оставляла телефон в кармане Ромкиной куртки.
- Посмей только ещё раз такое вытворить!- отец гневно сверкал глазами.
- Что такого случилось- то? Я была со своим парнем, вернулась живая и невредимая, а на меня спускают всех собак!
И тут её ударили. Это было неожиданно, больно, обидно и несправедливо. Щека сразу налилась жаром и тяжестью, а отец стремительно ушёл к себе. Мама выглядела растерянной, Егор опасливо застыл в ожидании: что сейчас сделает сестра. А Вася ничего не делала, а стояла, широко распахнув ошарашенные глаза, и никак не могла взять в толк: за что? За что её ударили? Это было настолько ужасно и оскорбительно, что первой её мыслью было бежать, куда глаза глядят, уйти из дома. Решимость росла параллельно с усиливающейся болью. Она опустила голову, пряча готовые пролиться слёзы, медленно развернулась и скрылась в своей комнате. Варианты побега из семьи загружались в мозг с сумасшедшей скоростью и точно с такой же скоростью сбрасывались "в корзину". Она не хотела видеть отца и точно так же понимала, что одной ей пока не прожить: надо учиться. Кто-то постучал и толкнул дверь, но Василиса упёрлась в неё спиной, присела, обхватив колени руками, и уткнулась в них лбом. Даже задремала. Понимала, что надо встать, набрать льда в морозилке и приложить к щеке, а то завтра будет синяк, но выйти из комнаты не могла. Теперь все, кто за дверью, были её врагами, несмотря на то, что ударил отец.