Кто упрекнет врача, что тот не смог бросить больного (неважно, человека или животное, просто так и кошка не выздоровеет)? Кто упрекнет женщину, которой перед свиданием требуется помыть голову, высушить волосы, накраситься-нарядиться? Короче, на квартире мы оказались ближе к девяти вечера.
Ты уже определился, читатель, с обликом героини? Ангел небесный, сошедший на Землю, дабы творить добрые дела и своим примером наставлять грешных людей на путь истинный? Или рьяная общественница, сублимировавшая природную женственность в желание останавливать на бегу слонов и отрывать им хоботы?
Будь конкурс чисто литературным, я б написал, что терзался в сомнениях, гадая, кого мне послала судьба: молодую девушку ослепительной красоты или рано увядшую женщину почтенного возраста, за добрые дела которой хочется поцеловать ей руку, но не губы. Но реал рулит, не буду врать, что не имел понятия о ее внешности. Одну свою фотографию (сделанную для выпускного школьного альбома) Оля мне прислала еще в ходе переписки. Девушка с большими глазами и пышной прической, удивленно и радостно смотрела в объектив, как бы в предвкушении первых своих шагов во взрослом мире. Она была мила и очаровательна, но выглядела не 17-летней, а минимум 23 или даже 25-летней. Логичней было предположить, что эта фотка из выпускного институтского альбома, но Оля ошибку исключила – из школьного. На второй, сделанной совсем недавно и высланной мне уже в преддверии встречи, была запечатлена молодая женщина лет 30 (ну, может быть, с небольшим хвостиком), в простой водолазке, туго обтягивающей солидных размеров грудь, с обычной прической «короткое каре», но с такими же большими, впечатляющими, удивленно-радостными глазами на миловидном округлом лице, словно восклицающими, как их хозяйка любит жизнь, природу и людей!
- Да, ты верно заметил, - написала мне тогда Ольга, - в молодости я выглядела старше своих лет. У меня и дочка такая. Ей 15, а уже замуж зовут, думают, девице под 20. А сейчас наоборот, выгляжу моложе. Да, 30 мне обычно и дают. А мне на самом деле 38.
Такой же, как на этой фотографии, Оля оказалась и в жизни. Невысокая, плотненькая, с аппетитными формами, короткой прической русых волос, влекущим взглядом серых глаз и доброй улыбкой на лице. Пахло от нее чистотой и свежестью недавней ванны, а капелька духов умело вплетала в букет аромат желанности.
- Это всё лишнее, - сказала она, увидев накрытый десертный стол: конфеты, соки, фрукты. – Я же тебе говорила, что мне надо, чтобы отдохнуть и расслабиться?
- Говорила, помню, - ответил я. – Кофе и сигареты. Они имеются тоже. Сейчас поставлю чайник.
- Кофе и сигареты, - повторила она. – И еще ты! Остальное лишнее.
Курение – вредная привычка, никто не спорит. Питие кофе в таких объемах (стандартная банка растворимого к утру опустела более чем наполовину), видимо, тоже. И на солнце бывают пятна, и у положительной во всех аспектах энтузиастки Ольги, идущей по жизни с гордо поднятой головой и искренним желанием помогать людям и их братьям меньшим, получается, имелись вредные привычки. Когда-то, говорят, и секс относился к вредным привычкам, государство и церковь пропагандировали (официально, во всяком случае) обуздывать страсти, блюсти аскезу, хранить целомудрие. Если б на дворе пылали костры инквизиции, то третья «вредная привычка» Ольги привела бы ее на аутодафе. Она любила пить кофе и курить сигареты. И она любила секс!
Едва минуло четверть часа с нашего прибытия (сколько надо времени, чтобы закипел чайник, выпить полчашки кофе и выкурить первую сигарету), как изменившаяся интонация Оли (притом, что обсуждали мы нечто бытовое и совершенно невинное) заставила меня подсесть к ней, обнять за плечи, уткнуться в шею, еще раз с наслаждением вдохнуть аромат женщины на интимном свидании, и припасть затем к губам – мягким, зовущим, влекущим, то послушно податливым, то самозабвенно активным. Наспех раздевшись, мы перебрались в постель…
И началась безумная ночь безоглядной страсти. Оля отдавалась сполна и ловила кайф каждой клеточкой своего тела. Оля неутомимо сосала и извивалась в сладких содроганиях от моего языка на своем клиторе. Оля скакала амазонкой на моем члене, поддерживая массивную грудь четвертого размера, и вызывающе глядя мне в глаза, пыталась лизать собственные соски для пущего возбуждения. Оля выпячивала внушительный крепкий зад в позе «догги-стайл», обильно текла и что-то глухо бормотала, уткнувшись лицом в подушку.
И, дорогой мой читатель, да не покажется тебе это художественным преувеличением страстности дамы и превозношением собственных мужских достоинств, - Ольга кончала, кончала и кончала… Собственно, я был об этом уведомлен, когда переписка дошла до подобных откровений. Но я не ожидал, что оргазмы будут так часто, чуть ли не поминутно, сотрясать ее тело. Оля словно поймала волну и вошла в режим пресловутых «каскадных» оргазмов, настигавших ее с завидной регулярностью.