- Давайте вернемся к РПЦ, – призвал Костянин. – Так вы против религиозного воспитания школьников?
- Против. Оно кажется мне излишним.
- Не согласен, – пробасил Скотин. – Средства массовой информации активно пропагандируют антихристианские ценности, им нужен противовес. Поймите, я за свободу, но от гомиков на экране просто трясет! Лучше церкви никто не объяснит, что это неправильно, что таких уродов даже из звериных стай изгоняют.
Ведущий слегка замялся. Он в принадлежности к светло-синей публике замечен не был, однако слухи ходили. Молнин слушал и улыбался.
- Короче говоря, сейчас церковь нужна. Объективно. Вот потом, после войны, - лицо дипломата вытянулось, - можно будет ограничить влияние западных институтов власти. Воскресить язычество, более соответствующее национальному характеру. Тем более учитывая, что Буш-третий окончательно развалит экономику США и России потребуется внятная идеология, чтобы противопоставить ее загнивающ...
Дипломат мрачнел на глазах. Разошедшийся Скотин не замечал нахмурившегося соперника, равно как и кривой усмешки ведущего. Речь бугая замолкла, когда он осознал странную тишину в студии. Люди замерли в неподвижных позах, их застывшие фигуры не шевелились. Таймер застыл на одной цифре.
Время остановилось.
- Велес, заткнись, наконец, – Молнин не сдержался и хлопнул ладонью по столу. – Пророчествовать мне вздумал! Тебя что, опять в Пекло засунуть?
- Давай! – в горле бизнесмена заклокотало рычание, из глаз смотрел дикий зверь. – Посмотрим, кто кого!
- Зря тебя отец пожалел, – в руках в золотобородого хищно блеснул меч. Где он был спрятан до срока, непонятно. – Надо было еще подержать!
- Пошел на !»№;%, у№;:?*!!!
- Попрошу воздержаться от мата в моем присутствии!
Лицо Костина претерпело удивительные метаморфозы. Оно бледнело, усыхало на глазах, кожа все туже натягивалась на кости черепа, постепенно исчезая окончательно. Остальная плоть тоже мало-помалу усыхала, в конце концов оказалось, что свитер и штаны свободно болтаются на голом скелете. Впрочем, тот равнодушно затянул ремешок потуже, попутно объясняя:
- Вы же знаете, на меня сильно действует вульгарная брань.
- Так и сидел бы у себя в Нави! – рявкнули оба спорщика. Молнин подозрительно сощурился. – А действительно, Кощей, чего здесь забыл? В Явь тебе хода нет.
- Тц-тц-тц, – каким-то чудом череп принял скорбное выражение, – отдохнул бы ты, Перун. Перетрудился, везде заговоры мерещатся… Про паранойю слышал? Хочешь, сведу со знающими душами?
Золотобородый только плюнул.
- Короче, вы двое! – личина смертного слезла окончательно, и теперь посреди студии стоял могучий, пылающий грозовой силой бог. – Если только я сведаю – а я неминуемо сведаю! – что по вашей вине хоть что-то пошло не так, до конца мира будете на цепи сидеть. Так и знайте, слово мое твердо.
Притихший было Велес показал в ответ древний мистический жест согнутой в локте левой рукой:
- Кишка тонка! Я те мигом бородку выдерну!
- Ты меня слышал, Змей, – громовержец говорил тихо и страшно. – Я тебя предупредил.
Перун исчез, не желая продолжать свару. Следом за ним растаял матерящийся Велес, оставив г-на Костянина в одиночестве. Тот, впрочем, совершенно не расстроился, общество древнего воплощения живой природы доставляло ему физическую боль. Кроме того, зрелище вдрызг разругавшихся соперников доставило ему наслаждение – владык Яви Кощей не любил. Единственным минус заключался в застывших смертных, чье время громовержец не удосужился разморозить. Вот так всегда: молодежь дров наломает, а старикам исправлять. И что самое обидное – наверняка его же и обвинят!
Такого белого, пусть и не пушистого.
Если Навь призывает
Если Навь призывает, сопротивляться ей почти невозможно. И, при нашей работе, не нужно.
Едва почуяв первое прикосновение ледяных пальцев к затылку, я пошел искать мобильник. Чувство знакомое, кто хоть раз его испытал, больше ни с чем не спутает. Коротко переговорил, отдал команду, пошел одеваться. Одним словом, когда всерьез накатило, я был готов.
Навь забирает многое, но и одаряет щедрой рукой. Ровно столько, сколько ты можешь удержать. Постоянный соблазн – зачерпнуть больше, чем сумеешь вынести, стать едва ли не всемогущим и сгореть в считанные дни. Балансировать на грани удается единицам.