— Четыре-четыре, Мелисанда, комната номер два!
У человека, ждавшего её во второй комнате, были светло-серые глаза, белоснежные волосы и гладкое, без единой морщинки лицо. Он мог быть среднего возраста, а мог быть и старым, очень старым. Когда человек прожил больше тысячи лет, но сохранил гладкую кожу и густые волосы, определить его возраст невозможно.
Дождавшись, когда она сядет, он сказал:
— Ну, Мелисанда, я счастлив сообщить, что ты сдала экзамены.
— Благодарю вас, наставник.
— Я не сомневался в благополучном исходе. Более того, результат был мне известен заранее, — Он улыбнулся: — Ты наверняка хотела бы знать свои сильные и слабые стороны. Ведь это самое главное, верно?
— Да, наставник, — едва слышно ответила Мелисанда и скромно сложила на коленях руки.
— По общим дисциплинам ты получила блестящие оценки, есть чем гордиться. Тебе удалось освоить огромный объём информации, впитать мудрость, которая получила столь неподходящее название — общие дисциплины. Ты также прекрасно знаешь социологию, психологию масс, древнюю и современную философию и транскосмическую этику. — Он чуть наклонился вперёд и посмотрел на неё: — Однако ты очень сильно плаваешь в вопросах общей коммуникации.
— Мне очень жаль, наставник, — Мелисанда прикусила губу, недовольная собой.
— Ты не обладаешь телепатическими способностями и, похоже, не можешь развить в себе даже рудиментарную восприимчивость к излучениям чужого мозга. Что касается обмена визуальными сигналами, тут дела обстоят немного лучше, однако всё равно недостаточно хорошо. Скорость коммуникации у тебя низкая, ты делаешь множество ошибок, и складывается впечатление, что тебе мешает тактильная неуверенность.
Мелисанда покраснела и опустила глаза.
— Я сожалею, наставник.
— Тебе не о чем сожалеть, — резко возразил он. — Человек не может давать блестящие результаты во всём, как бы сильно ему этого ни хотелось. — Он подождал, пока она поднимет глаза, а затем продолжал: — Что же до чисто звуковых форм коммуникации, то тебе удалось неплохо, но не более того, освоить гуттуральные языки. Зато ты просто великолепно овладела языками, которые построены на плавных звуках.
— Правда?! — Лицо Мелисанды прояснилось.
— Устные и письменные тесты по этой дисциплине основаны на структуре языка валреан с Сириуса. Ты говорила со скоростью триста двадцать слов в минуту и не сделала ни одной ошибки. Средний валреанин произносит триста четырнадцать слов в минуту, — Он улыбнулся, радуясь тому, что его ученица смогла превзойти носителей языка, — Итак, Мелисанда, тебе пора принять серьёзное решение.
— Я готова, наставник. — Она посмотрела на него спокойно, уверенно, без намёка на сомнения.
— Сначала я должен вручить тебе вот это, — Он протянул лист бумаги, свёрнутый в тонкую трубочку; с её конца на алой ленте свисала золотая печать. — Поздравляю.
— Спасибо! — Она взяла драгоценное свидетельство и осторожно погладила пальцами.
— Мелисанда, — мягко спросил он, — ты хочешь иметь детей?
Она ответила ровным голосом, совершенно спокойно, нисколько не смутившись:
— Пока нет, наставник.
— В таком случае тебе ничто не мешает отправиться на задание? — И он показал на окно, за которым маняще сияли миллионы звёзд.
— Да.
На его лице появилось торжественное выражение.
— Но ты не откажешься от мысли когда-нибудь родить ребёнка? Ты не уйдёшь насовсем, не увлечёшься делами другого мира настолько, что забудешь о своём собственном?
— Думаю, нет, — пообещала она.
— Я рад, Мелисанда. Нас мало, и мы разбросаны по всей Вселенной. Нет никакой необходимости увеличивать наше число, но нас не должно становиться меньше. Следует поддерживать статус кво. Именно в этом секрет бессмертия любого народа.
— Да, я знаю. Часто об этом думала. — Она опустила задумчивый взгляд на бумажную трубочку. — Когда придёт срок, я выполню своё предназначение.
— Ты очень молода, у тебя ещё полно времени, — Он вздохнул, словно сожалел, что не может то же самое сказать и о себе. Встал, пересёк комнату, открыл шкаф и достал большую стопку перфокарт, — Мы рассортируем заявки и постараемся выбрать наиболее подходящую.
Он начал вводить карточки в стоящий рядом со шкафом компьютер. Они представляли собой тонкие прямоугольные пластины из белой пластмассы, с порядковым номером у кромки. Всё остальное пространство было испещрено круглыми дырочками. Когда в руках ничего не осталось, он снял крышку с клавиатуры, напечатал «неголосовые» и передвинул рычажок.