— Я полечу туда, — приняла Мелисанда окончательное решение.
Разложив одиннадцать перфокарт на столе, наставник, обеспокоенно хмурясь, рассматривал их.
— Они попросили прислать шестьдесят человек. Все заказывают слишком много, особенно те, кто присоединился к нам недавно. У нас нет лишних людей, но и отказывать не хочется.
— И что?
— Мы предложили для начала отправить к ним одного человека. Показать, что готовы сотрудничать.
— Я вполне подхожу! — заявила она.
— Так-то оно так, — сказал он с видом человека, которого загнали в угол, — но мы считаем, что лучше бы послать мужчину.
— Почему?
— Боже мой! — Вопрос поверг его в полнейшее замешательство, — Да нипочему. Просто мы решили, что так будет лучше.
— Настаивать на чём-то без видимой причины — это шаг назад, это недостойно нас.
— Мы могли бы сделать это с лёгкостью, будучи уверены, что не причиним тем самым никакого вреда, — возразил он, — Вот здесь и зарыта собака: неизвестно, к чему приведут наши действия.
— Повредит ли зеламитам наш отказ в помощи?
— Мы не отказываем им в помощи, Мелисанда. Кроме тебя, есть и другие добровольцы. Вполне возможно, что добрый десяток прошедших экзамены тоже предпочёл Зелам. Но пока туда отправится только один. Возможно, остальные прибудут позже.
— Узнайте, пожалуйста, есть ли ещё добровольцы, — взмолилась Мелисанда.
Не слишком охотно он нажал на кнопку на столе и заговорил в серебристый раструб переговорного устройства:
— Сколько человек выбрало Зелам, заявка сто сорок одна тысяча сорок восьмая?
Прошло довольно много времени, прежде чем прозвучал ответ:
— Ни одного.
Выключив прибор, он откинулся на спинку стула и задумчиво посмотрел на Мелисанду.
— Тебе будет там очень одиноко.
— На любой планете новичку одиноко.
— Тебя могут поджидать самые невероятные опасности.
— Они будут поджидать и отряд в сотню человек, — совершенно спокойно ответила она.
Тогда он привёл последний довод:
— Зеламиты ведут ночной образ жизни. Тебе придётся работать по ночам и спать днём.
— Наши на Брэнке живут так уже много лет, да и на других мирах тоже. Наставник, вы считаете, что мне будет труднее, чем им?
— Нет, не считаю, — Он встал из-за стола и подошёл к ней. — Вижу, мне не под силу тебя переубедить. Если такова твоя судьба, не мне мешать её свершению. — Взяв Мелисанду за руку, он коснулся губами её пальцев в традиционном прощании. — Удачи тебе, Мелисанда. Я рад, что ты была моей ученицей.
— Спасибо, наставник. — Бережно держа свиток с золотой печатью, она остановилась в дверях и благодарно улыбнулась ему. — Я горжусь тем, училась у вас!
Он ещё долго сидел за столом и задумчиво смотрел на дверь. Ученики приходят и уходят. Сначала они совсем чужие, зато в самом конце становятся родными, словно дети, и уносят частичку его души.
И каждый, навсегда уходя в безбрежность космоса, забирает и частичку умирающего мира, и мир всё больше пустеет. Нелегко жить под любимым солнцем, видеть, как постепенно гаснет его пламя, а тени растут и окутывают всё вокруг.
Даже при невероятных скоростях этого века путешествие на Зелам оказалось долгим и скучным. Дни складывались в недели, а те — в месяцы. Мелисанде пришлось сделать несколько пересадок. Вначале — с огромного гиперпространственного лайнера на корабль поменьше, доставивший её на голубой шар, где обитали немые ксанфиане. Оттуда потрёпанная ракета с командой, представляющей собой диковинную смесь разных народов, включая двуногих соотечественников Мелиссы, перевезла её на планету халдизиан. В конце концов она попала в удивительную клиновидную штуковину, работавшую непонятно как; гибкие халдизиане летали на таких по торговым делам между планетами небольшого скопления звёзд. Одной из этих планет и был Зелам.
За ним лежал сияющий звёздный туман, пронизывать его предстояло более современным и мощным кораблям.
Зелам. Ещё один остров во Вселенной. Ещё одно прибежище живых существ, чьи потомки будут иметь черту, которая объединит их с другими племенами космоса и благодаря которой они смогут поделиться своими достижениями с остальными.
Впрочем, долгое путешествие пошло Мелисанде на пользу. При помощи фонетического словаря и самого простого диктофона, а также врождённых способностей она овладела языком к тому моменту, когда увидела планету.