Один из раскинувшихся на траве томно перекатился на бок, дружелюбно приветствуя его:
— Всё на ногах, старина Оли. Что бы тебе ни плюхнуться, ни попарить сало на солнышке?
— Нет никакой возможности, — Кампенфельдт снова утёрся с расстроенным видом. — Ищу вот Джонсона и Грира. Каждое утро одно и то же — обязательно кто-то опоздает к завтраку.
— Разве они не в своей хижине? — спросил второй, с усилием приподнимаясь и вороша пальцами траву, чтобы выдернуть стебель посочнее.
— Нет. Там я проверил перво-наперво. Должно быть, они отчалили с самого ранья, потому как никому на глаза не попадались. Почему эти ребята не говорят, что уходят и припозднятся? Оставлять для них порции или нет?
— Сделай им разгрузочный день, — посоветовал второй, со стоном укладываясь в траву и заслоняя глаза рукой.
— Обслужи по первому разряду, — присовокупил первый.
— Прямо как исчезли, — пожаловался Кампенфельдт, — и в ворота никто не проходил.
— Наверно, через частокол перелезли, — предположил третий. — Они часто так. На ночную рыбалку… Парочка полоумных. Кто бродит по ночам, рано или поздно получает пулю в лоб. — Он посмотрел на внимательно слушающего Кампенфельдта. Удочки были у них в хижине?
— Как-то не обратил внимания, — признался Кампенфельдт.
— Можешь и не обращать. Они их прихватили с собой, уж это как пить дать. Им так нравится показывать, какие они крутые. Ну и пусть будут крутыми. Это свободная страна.
— Точно, — со вздохом согласился Кампенфельдт, пожимая плечами. — Но могли бы предупредить насчёт завтрака. Теперь их порции пропадут, если я их не съем.
Они посмотрели ему вслед. Он хлопотливо удалялся, то и дело утирая невзмокший лоб. Один из оставшихся в траве изрёк:
— По его фигуре видно, сколько порций пропадает.
— Х-ха! — сказал другой, прикрыл глаза ладонью и попробовал взглянуть на солнце.
Лаборант появился, как и в прошлый раз, весь в красных пятнах и в сопровождении едкого запаха химикалий:
— Они, как и все остальные, — фиксированы в форме.
— Неизменяемые? — уточнил Ид-Ван.
— Да, капитан. Мы разместили их по отдельности и привели в чувство. Потом терминировали — сначала одного, а затем и другого. Первый, как мог, брыкался всеми четырьмя конечностями, шумел, однако сильного сопротивления не оказал. Другой не имел ни малейшего понятия о том, что случилось с его сотоварищем. Он также был терминирован при попытке оказать сопротивление. Диагноз может быть один: они неспособны к телепатии.
— Прекрасно! — воскликнул Ид-Ван с искренним облегчением. — Вы поработали на славу…
— Это ещё не всё, капитан. После всего проделанного, мы подвергли тела детальному обследованию и не смогли отыскать органов распознавания и слежения.
— Ещё лучше, — с энтузиазмом откликнулся Ид-Ван. — Ни термохимических опознавателей, ни сенсорной настройки на индивидуальный код протоплазмы — никаких возможностей для выслеживания и охоты в окружающей среде. Значит, те, что остались в лагере, понятия не имеют, что стряслось с этими двумя.
— Уж этого они никак не могут, — подтвердил собеседник. Он бросил на стол ещё пару предметов. — Кстати, на себе они носят вот такие штуки. Вы, вероятно, захотите взглянуть.
Ид-Ван схватился за загадочные предметы, как только исследователь покинул помещение. Это была пара небольших заплечных котомок из выделанных шкур животных: старательно сработанные, замечательно отполированные и с ладно пригнанными ремешками.
Он вывалил содержимое сумок на стол: пара длинных плоских пенальчиков с белыми патрончиками, набитыми травами. Два металлических приспособления, похожих, но неодинаковых, способных производить искры и даже пламя. Карта со странными, кривыми надписями на одной стороне и цветной картинкой, изображающей город с высокими башнями, на другой. Одно увеличительное стёклышко. Инструменты для письма: один чёрный, другой серебристый. Какой-то совсем уж примитивный хронометр с тройной системой индикации и громким боем. Несколько насекомоподобных объектов с прикреплёнными к ним острыми крючочками. Четыре аккуратно сложенных квадратика ткани неизвестного предназначения.
— Гм! — Он сгрёб всё обратно и перебросил сумки По-Дуку. — Отнесите в мастерскую, пусть там сделают ещё шесть копий с аналогичным содержимым. Они должны быть готовы до наступления следующей ночи.