Светц застыл в страхе и нерешительности. Ни тогда, ни после он не сомневался, что перед ним был библейский Левиафан. Вот самое большое животное из тех, что населяют море; настолько большое и грозное, что его имя стало нарицательным для всякой разрушительной силы. Однако, если хрустальная фигурка имеет хоть какую-то документальную ценность, это вовсе не кашалот.
Кто бы это ни был, он слишком велик для камеры расширения. Светц растерялся, а когда на него уставились огромные, по-кошачьи суженные зрачки, и вовсе перестал соображать.
Животное оказалось напротив малой камеры расширения. Его тело опоясывал невесомый водяной шар, с которого в море сыпались капельки воды. Ноздри вздрагивали — очевидно, животное дышало лёгкими, хоть и не относилось к китовым.
Широко раскрыв пасть, чудовище потянулось к Светцу. Оцепенев от страха, Светц смотрел, как сверху и снизу на него надвигаются острые, как копья, и длинные, как слоновьи бивни, белые зубы. Вот сейчас они сомкнутся…
Светц зажмурился.
Смерть всё не наступала, и он открыл глаза.
Чудовище не сумело сомкнуть челюсти. Светц услышал, как зубы Левиафана скрежещут по прозрачному корпусу камеры расширения, о существовании которой Светц успел забыть.
Светц перевёл дух. Он вернётся домой с пустой камерой, и на него обрушится гнев Ра Чена, — нет, лучше смерть! Он протянул руку и отключил антигравитационные излучатели большой камеры расширения.
Металл заскрежетал о металл, запахло гарью. На пульте управления вспыхнуло созвездие красных огней. Светц поспешно включил излучатели. Красные лампочки стали неохотно гаснуть.
Скрип зубов о корпус камеры не прекращался. Левиафан старался разгрызть камеру и добраться до кресла, в котором сидел Светц.
Животное оказалось настолько тяжёлым, что едва не вырвало камеру расширения из машины времени. Ещё немного — и Светц выпал бы в прошлое, в открытое море, разбитая камера расширения, скорее всего, пошла бы ко дну, и он попал бы в зубы разъярённому морскому чудовищу. Нет, антигравитационные излучатели нельзя отключать. Но они установлены на большой камере расширения, которую нужно отправить в будущее не позднее, чем через пятнадцать минут. После этого ничто не помешает Левиафану расправиться со Светцем.
«Я его собью силовым лучом», — решил Светц.
Над головой был тёмно-красный свод нёба, под ногами — раздвоенный язык и розовые дёсны, а вокруг — частокол длинных изогнутых зубов. Глядя в просвет между зубами, Светц видел большую камеру расширения и батарею силовых пушек, окружавших дверь. На глаз он навёл пушки прямо на Левиафана.
«Я, кажется, сошёл с ума», — подумал Светц и развёл дула пушек в стороны. Направляя пушки на Левиафана, он направлял их и на себя.
А Левиафан не отпускал его.
«Попался!»
«Нет, — подумал Светц с радостным облегчением. — Он спасётся. Рычаг „домой“ вырвет камеру расширения из зубов Левиафана, вернёт её в поток времени и в Институт. Он не сумел выполнить задание, но его ни в чём нельзя упрекнуть. Почему Ра Чен не потрудился узнать, что существует морская змея, по размерам превосходящая кашалота?»
«Во всём виноват Ра Чен», — уговаривал себя Светц.
Он потянулся к заветному рычагу, но рука повисла в воздухе.
«Я не сумею сказать ему это в глаза», — подумал Светц. Он очень боялся Ра Чена.
От скрежета зубов по обшивке по коже ползли мурашки.
«Нельзя возвращаться домой с пустыми руками, — сказал себе Светц, постараюсь что-нибудь придумать».
Его взгляд остановился на антигравитационных излучателях. Светц даже чувствовал их воздействие: лучи касались камеры расширения. А что, если сфокусировать их прямо на себе?
Светц сразу же ощутил результат, почувствовал себя лёгким и полным сил, как захмелевший балетный танцор. А если свести лучи ещё ближе?
Скрежет зубов о стену камеры стал громче. Светц выглянул в просвет между зубами.
Левиафан уже не плыл по воздуху: он висел, держась зубами за камеру расширения. Антигравитационные лучи всё ещё компенсировали вес его тела, но теперь они тащили его вслед за камерой расширения.
Чудовище чувствовало себя явно не в своей тарелке. Ещё бы! Впервые в жизни обитатель морских глубин ощутил тяжесть собственного тела, и вся она пришлась на зубы! Жёлтые глаза Левиафана дико вращались, кончик хвоста подрагивал, но он держался…
— Падай! — приказал Светц. — Падай, страшилище!
Зубы Левиафана со скрипом заскользили по поверхности камеры, и чудовище полетело вниз.
Спустя долю секунды Светц отключил гравитационные излучатели. Он снова почувствовал запах горящей нефти, и снова на пульте управления замигали красные лампочки.