Карусель замедлила движение и остановилась. Дорин слезла с лошади. Не глядя на Рона, она спустилась с платформы, и быстрым шагом направилась ко входным воротам, однако путь ей преградила семья с тремя маленькими детьми.
— Вам так просто не уйти, — послышался голос Рона позади.
— Пожалуйста, уходите, — сказала Дорин в ответ.
— Что вы имели в виду? На счёт того, что я проживу дольше?
— Ничего.
Пока Дорин пыталась покинуть территорию аттракциона, Рон подошёл ближе. Снаружи, огни пирса Санта Моники были окутаны туманом. Они казались тусклыми и нечёткими, будто были обёрнуты тканью. Дрожа от прохлады ночного воздуха, Дорин потёрла руки.
— Что Вы имели в виду? — снова спросил Рон.
Она повернулась к нему. Он хмурился. — Просто хотела отпугнуть Вас.
— Зачем?
— Потому что, похоже, Вы славный парень, и я не хотела, чтобы с Вами случилось что-нибудь плохое.
— А почему оно должно со мной произойти?
— Всегда происходит. Почему, Вы думаете, я одна? Мне не нравится одиночество. Я ненавижу его. Но я как ходячее проклятие.
— Не говорите глупостей.
Рон взял её руку в свои, но она тут же вырвала её обратно. — Не вижу в этом ничего глупого, — сказала она. — Это происходит постоянно. Снова и снова. Каждый раз, когда я встречаю кого-то, он погибает.
Рон вскинул брови.
— Шутите!
— Если бы.
— И сколько раз это происходило?
— Это происходило чаще, чем я хотела бы об этом вспоминать. Я пыталась предупреждать парней, как сейчас. Но бесполезно. Они все не верили мне, или же думали, что с ними ничего такого не случится. Но это всегда происходит.
— И что, они правда все умерли?
— До единого.
Он покачал головой, будто не готов был поверить в сказанное. — А что убило их?
— Я.
— Ну же, Дорин, не нужно винить себя. Это не может быть ни чем иным, кроме как серией неудачных совпадений. И происходит это вовсе не потому, что Вам кто-то понравился. Это же нелепо.
— Как Вы можете так говорить? — спросила она. — Вы ведь ничего об это не знаете.
— Но я же не слепой. И я прекрасно вижу, что Вы одиноки и разбиты.
— Вы правы. — Её голос дрогнул, она изо всех сил пыталась не зарыдать. — Я одинока. Разбита. Живу одна. Работаю одна. Ужинаю одна. Не хожу на свидания годами. Никого не знаю. Даже не помню, когда в последний раз разговаривала с кем-нибудь кроме продавцов в магазинах, или тех людей, которые звонят по телефону, и предлагают купить всякие вещи.
— Так жить нельзя, — мягко сказал Рон.
— Я знаю! Но не могу иначе. Поставьте себя на моё место. Что было бы, если бы каждый раз, когда Вы встречаете девушку, её сбивала бы машина, или она бы тонула, или ещё что-нибудь? — Дорин больше не могла сдерживать слёзы. Когда она заплакала, Рон мягко обнял её. — Уходите, — говорила она навзрыд. — Пожалуйста. Пока ещё не поздно.
— Я не боюсь рисковать, — ответил он.
Прекратив плакать, Дорин отошла в сторону, вытерла слёзы рукавом, шмыгнула носом. — Я в порядке, — сказала она глядя Рону в глаза. — Но я предупредила тебя.
— Рано или поздно твоя чёрная полоса должна закончиться. Может этой ночью.
— Надеюсь, что так, — пробормотала она.
— Пойдём, развеемся, повеселимся. — Он обнял её, и повёл к пирсу. Они блуждали мимо сувенирных лавок, рыбного рынка и ещё нескольких мест с едой. — Как насчёт сладкой ваты? — спросил он, остановившись у стеклянного продовольственного стенда.
— Я не голодна.
— Неужели ты ничего не хочешь? А как жареные моллюски? Картофельные чипсы? Хот дог? Холодные напитки?
— Ничего, правда, — ответила она.
Взяв её за руку, Рон подошёл ближе к витрине, и купил сладкую вату. Она была розовой и пушистой. Он поднёс её ко рту Дорин, но её губы сжались плотнее, а голова отвернулась. — Давай же, откуси немножко. Что за ночь на пирсе без сладкой ваты?
— Нет, спасибо, — сказала она твёрже.
Рон пожал плечами, и сам откусил немного. — Ммм, тает во рту. — Он улыбнулся и сжал руку Дорин. — Ты что, за здоровую пищу?
— Да, я не ем ничего вредного.
— Я тоже. — Он рассмеялся, и ещё раз укусил вату. Пушистый кусочек приклеился к его носу, но он тут же смахнул его. — Нездоровая пища может быть вредной для тела, но она умиротворяет душу.
Он увлёк её к прогулочной дорожке, где они сели на скамейке у перил, и пока Рон ел, Дорин смотрела вниз, на океан. Он был чёрным. Прибой оставлял белую кромку пены на пляже. В воде никого не было, но у берега гуляли несколько человек. Вдали светились малые огоньки.