Незакреплённые предметы совершали петли вокруг булавочного острия на скорости метеора или падали на него, мгновенно вспыхивая. Каждый атом моего тела тоже чувствовал притяжение этой штуки, позыв умереть в бесконечном падении. Сейчас мы висели бок о бок с горизонтальным столбом. Я с одобрением отметил, что у Карлоса широко раскрыт рот, как и у меня. Так мы очищали лёгкие, чтобы они не лопнули в разреженном воздухе.
Форвард повернулся к пульту, резко передвинул рычажок, затем расстегнул пояс и выпал из кресла. Вспыхнул свет. Форвард исчез.
Кроме нарастающего рёва воздуха, до меня доносился затихающий грохот дробимых в пыль скал, поскольку чёрная дыра направлялась к центру астероида.
Воздух был смертельно разреженным, но не исчез; мои лёгкие наверняка думали, что они глотают вакуум. Но кровь не кипела, и, осознавая это, я всё-таки задыхался и продолжал задыхаться. Моего внимания хватало только на это, тем не менее, я увидел Аусфаллера. Он влетел на ракетном ранце, оглядываясь в поисках цели для своего оружия, и, описав огненную петлю, начал тормозить.
Сначала он освободил Карлоса, помог ему забраться в прозрачный спасательный мешок. У моего друга из носа и ушей текла кровь, он едва мог двигаться. Затем Аусфаллер затолкал меня в этот же мешок и застегнул его. Вокруг нас зашипел, затекая в мешок, воздух. Я гадал, что будет дальше. Зигмунд выстрелил в купол, проделал в нём зияющую дыру и вынес нас на своём ракетном ранце.
«Хобо Келли» был пришвартован поблизости. Но спасательный мешок не пролезет и в воздушный шлюз… и Аусфаллер подтвердил мои опасения. Он дал нам сигнал, широко раскрыв рот, затем раздвинул молнию на спасательном мешке и затащил нас в шлюз.
Карлос прошептал:
— Пожалуйста, никогда так больше не делай.
— Больше и не понадобится, — улыбнулся Аусфаллер. — Что бы вы там ни сделали, у вас славно получилось. На борту «Хобо Келли» два отлично оборудованных автодоктора, чтобы вас починить. А пока вы будете исцеляться, я займусь поиском укрытых на астероиде сокровищ.
Карлос поднял руку, но не произнёс ни звука. Он выглядел как воскресший из мёртвых: кровь текла из носа и ушей, рот был широко раскрыт, слабая рука боролась с гравитацией.
— Вот что, — отрывисто произнёс Аусфаллер, — там много мёртвых, но я не видел живых. Много их тут было? Встречу ли я сопротивление в ходе поисков?
— Забудь об этом, — прохрипел Карлос. — Давай убираться отсюда сейчас же.
Аусфаллер нахмурился.
— Но…
— Времени нет.
Лицо Зигмунда скривилось.
— Хорошо. Только сначала — автодоктора. — Он повернулся, но Карлос жестом остановил его.
— Чёрт, нет. Я хочу это увидеть.
И снова Аусфаллер сдался. Он направился в отсек управления, поддерживая Карлоса. Я плёлся за обоими, вытирая кровь под носом, и почти догадывался, какое зрелище нас ждёт, — и не хотел его пропустить.
Мы пристегнулись, и Аусфаллер врубил главный двигатель. Астероид ринулся прочь от нас.
— Вот так достаточно далеко, — прошептал Карлос. — Разверни нас кругом.
— Чего мы ждём?
— Узнаешь.
— Карлос, я правильно сделал, что сжёг буксиры?
— О да.
— А то я беспокоился. Значит, это Форвард был пожирателем кораблей?
— Да.
— Я его не видел, когда прибыл за вами. Где он?
Зигмунд в очередной раз сделал кислую мину, когда рассмеялся Карлос, и окончательно проглотил лимон, когда рассмеялся я.
— И всё же он спас нам жизнь, — сказал я. — Наверное, включил давление воздуха перед тем как прыгнул. Зачем он это сделал, интересно?
— Хотел, чтобы его запомнили, — ответил Карлос. — Ахх…
Я взглянул на экран как раз тогда, когда часть астероида осела, оставив глубокий кратер.
— Он движется медленнее на апогее, собирает материю, — сказал Карлос.
— О чём вы говорите?
— Позже, Зигмунд. Когда у меня горло поправится.
— У Форварда была дырка в кармане, — пояснил я. — Он…
Разрушилась и вторая сторона астероида, полыхнув напоследок молнией. Всё, что осталось, напоминало небрежно слепленный грязный снежок, который уменьшался на глазах.
А вот это нам сейчас не помешает…
— Зигмунд, у корабля есть автоматические солнечные ширмы?
— Ну, конечно, у нас есть…
Ослепительная вспышка сменилась чернотой экрана. Спустя несколько минут на нём опять появились звёзды.