— Пока что не вы тут командуете, Бриггс. Мы еще не сели. Но, возможно, вы и правы насчет реки…
— Конечно, прав, черт меня подери!
— Есть и другие причины, по которым не следует садиться слишком далеко, — продолжил Де Витт, проигнорировав грубость Бриггса. — Тем не менее посадка в деревне совершенно неприемлема. Мы не можем гарантировать, что кто-нибудь из них не угодит под ракетный выхлоп, а этого следует избежать любой ценой. Если вы взглянете на карту и найдете квадрат 17-Л, то согласитесь, что существует хороший компромисс. Там есть примыкающий к поселку участок — скорее всего поле, на котором что-то растет. И ни на одной из фотографий туземцев там не видно.
— Ладно, годится. Раз уж не можем поджарить их самих, сделаем для них кукурузные лепешки. — Смех Бриггса был таким коротким и утробным, что прозвучал, как отрыжка. — В любом случае нагоним на них страху, пущай эти заразы усекут, что у нас на уме и что пятки смазать им уже не удастся.
Де Витт неохотно кивнул:
— Да, конечно. Вам, наверное, лучше знать.
Бриггс действительно разбирался в подобных вещах лучше, и поэтому ему предстояло руководить операцией после посадки, а он, Де Витт, близорукий и тщедушный, больше привыкший находиться в лаборатории, чем в инопланетных джунглях, переходил в его подчинение. Не так-то уж приятно выслушивать команды из уст такой личности, как Бриггс, но то было решение Совета, и он ему подчинился.
Посылка двух человек была оправданным риском, при котором шансы на успех, тщательно определенные компьютером, возрастали. Единственной альтернативой было небольшое военное вторжение без всякой гарантии на успех. Среди атакующих в худшем случае было бы лишь несколько погибших, зато туземцев наверняка оказалось бы убито множество, а Заревски скорее всего был бы зарезан еще до того, как удалось бы до него добраться. И даже если бы это само по себе не служило достаточным аргументом, Космический Поиск в любом случае был всегда морально и конституционно против насилия по отношению к инопланетным расам. Они согласились рискнуть жизнью двоих людей, двоих вооруженных людей, которые станут сражаться, лишь защищая свою жизнь, но не больше. Были выбраны Арам Бриггс и Прайс Де Витт.
— А какая там внизу житуха? — неожиданно спросил Бриггс, и впервые за все время из его голоса исчез оттенок автоматического авторитета.
— Холодно, что-то вроде особенно сырой и ненастной осени, которая тянется без конца. — Де Витт с трудом сдержался, чтобы не проявить естественное удовлетворение от слегка привядшей заносчивости своего компаньона. — Планета холодная, и туземцы держатся поближе к экватору. Их климат вроде бы устраивает, но у нас во время первой экспедиции было чувство, что мы никогда не отогреемся.
— Вы говорите на их языке?
— Конечно, поэтому я и лечу с вами. Вам ведь, разумеется, об этом сказали. Мы все его выучили, он достаточно прост. Нам пришлось это сделать, раз уж мы хотели работать с туземцами, поскольку они категорически отказались выучить хотя бы одно наше слово.
— Почему вы продолжаете называть их туземцами? — спросил Бриггс с кривой усмешкой, искоса поглядывая на Де Витта. — У них же есть какое-нибудь название, так ведь? И у планеты должно быть название.
— Только едентафикационный номер, Д2-594-4. Вы ведь знаете политику Поиска в отношении названий.
— Но должно же у вас быть какое-то прозвище для туземцев, как-то вы их называете…
— Не пытайтесь притворяться дурачком, Бриггс, у вас плохо получается. Вы прекрасно знаете, что большинство из нас называют туземцев мордами, и столь же хорошо знаете, что сам я никогда это слово не произношу.
Бриггс усмехнулся:
— Конечно, док. Морды. Обещаю не говорить это слово при вас — даже если они и в самом деле морды.
Он снова засмеялся, но Де Витт не отозвался, погруженный в свои мысли и в тысячный раз размышляя, есть ли у их плана спасения шансы на удачу. Заревски не получил разрешения отправиться на планету, нарушил запрет, каким-то образом разозлил туземцев и был захвачен в плен. За те дни, что прошли после его последнего радиосообщения, его уже могли убить. Несмотря на это, было решено сделать попытку его спасти. Де Витт испытывал к нему естественную ревность. Неужели ксенолог мог стать настолько важной персоной, что, даже нарушив все правила и законы, продолжал оставаться ценным специалистом, ради спасения которого шли на все? Десятилетняя карьера самого Де Витта в Космическом Поиске не была отмечена ничем, кроме медленного продвижения по службе и ежегодной прибавки к жалованью. Спасение эксцентричного Заревски из ловушки, которую тот сам себе устроил, наверняка станет самой важной записью в досье Де Витта — если им повезет. А уж это зависело от Бриггса, специалиста, человека с нужными способностями. Назойливый сигнал прервал его мысли.