Глава 8
Юная, совсем ещё молоденькая заря, неслышно подкралась к северным горам. Она тихонько скользнула подолом по вершине Эримантос, зацепила рукавом Дисхидиса и неспешно взошла на хребет Килини. И только потом, легкими, вначале совсем неуверенными шажками, а затем разгоняясь изо всех своих сил, сбежала вниз, к долине Атласа. Солнце вспыхнуло на колоколах храма Посейдона, потом схватило в горячие объятия шпиль святилища Клейто, чтобы своим огнистым золотом ослепить глаза случайным прохожим. Но на улицах в этот ранний час еще никого не было. Разочарованное светило выпустило из ловушки башни дворца, поиграло зайчиками на водах каналов и спустилось на равнину, чтобы целый день щедро дарить плодородное тепло всему острову. Эвмел стоял возле окна, любуясь утренней зарей. День обещал быть занимательным: началась подготовка к походу на Афины. Ближе к полудню он планировал посетить конюшни, взглянуть на лучшие колесницы атлантов и отплыть в главный порт - триеры* также требовали самого пристального внимания с его стороны. Нельзя было упустить ничего: эта победа обещала стать одной из самых значимых в истории Атласской равнины. Эвмел поднял колокольчик и трижды позвонил. Немедленно явились прелестницы в светлых хитонах и кожаных сандалиях, расставили несколько золотых подносов с фруктами и напитками и тотчас исчезли. Атлант в задумчивости взял в ладонь спелый персик и подбросил его. После обеда стоило навестить храм - возможно, там он найдет ответы на свои сомнения. И сны, навязчивые сны... Не мешает вызвать дворцового лекаря: глядишь, примочки, которые тот советовал в прошлый раз, чем-нибудь да помогут. Вино из серебряного кубка имело странный привкус: надо будет сказать слугам, чтобы не увлекались обработкой купоросом - последнее время напитки из местного винограда стали горчить. Проворные девушки убрали все так же бойко, как и принесли. Переодевшись, он первым делом отправился вниз: следовало начать с колесниц, препорученных Гадеру. Эвмелу хотелось поймать архонта на нерасторопности: ему совсем не понравилось выражение глаз близнеца на собрании, и сейчас правитель искал случай досадить брату. До конюшен, поблизости от которых находились и боевые квадриги*, было далеко: требовалось пересечь два канала. Стоя на пароме, Эвмел рассеянно смотрел по сторонам. Работа шла полным ходом: люди трудились не покладая рук, собирая урожай дважды в год; почвы орошались без устали, воды текли, как положено, разделяясь на три потока: в сады, на поля и к купальням. Перейдя по узкому опущенному мосту, он, наконец, добрался до ипподромов. К его удивлению, все конюшни были пусты; что до колесниц, то из боевых квадриг ни одной не было на месте. Правитель нахмурился. Неприятное смятение охватило его сердце; он поспешил вернуться к причалу. Навстречу ему с довольной улыбкой на лице спешил брат. - Гадер? - царственным кивком поздоровался владетель. - О мудрейший! - поклонился архонт. - Подготовка идет полным ходом. Я решил объездить квадриги в открытом поле: так проще обнаружить всевозможные недостатки. Там же работают наши лучшие кузнецы. Вздохнув с облегчением, Эвмел похвалил его за усердие и сразу же отпустил, решив про себя, что проверять лично труды брата не имеет смысла. Поездка на пристань требовала его присутствия и так же не терпела отлагательств. ...Морскими воротами владетель остался удовлетворен: в порту кипела своя, шумная и крикливая жизнь, стоял шум и гам; но, несмотря на царившую неразбериху и снующих везде купцов, местных жителей, рьяно торгующихся на рынках и перекрывших собой все ходы, часть триер уже была спущена на воду. Солнце выползло из зенита и покатилось к горизонту, когда изрядно уставший, но достаточно ублаготворенный Эвмел вернулся во дворец. После небольшого полуденного пиршества он отправился в небольшую прогулку, но не к храму Посейдона, как того можно было ожидать от правителя перед начинающейся войной, а к святилищу Клейто. Алебастровые статуи прекрасной женщины, поднявшейся до богини, встретили его у входа своими лучезарными улыбками. Поклонившись и бросив щепотку фимиама в особую чашу, владетель вошел внутрь. Богатое убранство, поразившее бы воображение любого посетителя, оставило его равнодушным: он прошел в самую глубь помещения, к небольшой, полукруглой отгороженной комнате. Внутри находился алтарь, рядом с которым били два целебных ключа. Тут же находился небольшой сосуд для омовения. Повторив ритуал, совершенный у входа, Эвмел погладил алтарь сбоку, а затем будто толкнул его от себя. Снизу тут же выехал небольшой ящичек, в котором покоилась маленькая шкатулка из аврихалька - металла, ценившегося на всем континенте дороже золота. Щелкнув замками, атлант открыл ларчик и поставил его прямо на алтарь. Его взору предстал старый механизм, отдаленно напоминавший часы: круглый циферблат, поделенный точно пополам; правая сторона из черного камня, левая - из белого. Посередине возвышалась небольшая красная ножка, на которой покоилась единственная серебряная стрелка, больше напоминающая длинную, тонкую иглу без ушка. На самих «часах» не было ни одной цифры: только четкие, ровные деления, все одинакового размера - на черной половине белого цвета, на белой стороне - темные, как уголь. Сейчас стрелка, слегка подрагивая, была отклонена на два деления вправо. * * * Три дня назад все было не так. Три дня назад Эвмел выходил из святилища Матери с очевидной мыслью исправить случившееся. Тогда серебряный конец так же дрожал на той половине, что была изящно выполнена из черного хрусталя, но отклонение стрелки от середины казалось таким незначительным, таким невероятным. «Вот оно!» - ликовала душа владетеля. Каждую неделю он навещал эти святейшие покои, где стояла усыпальница прекраснейшей из всех женщин, чтобы взглянуть на Вечный Орес, как завещал ему отец. И каждую неделю все было неизменным. Он мог бы переворачивать шкатулку, трясти её, бросать об пол - тонкий, в десяток волос, указатель лежал неподвижно, четко разделяя молочно-белый, полупрозрачный алунит* и темный морион*. Три дня назад все изменилось. Он так долго ждал этого момента - уж слишком все спокойно и ровно шло на землях атлантов, уж слишком просто и легко давались победы над призрачными врагами, без особого труда отдавались ключи и открывались врата. Плодоносная почва делала жизнь беззаботной и незатейливой, ручьи поили всех нуждающихся, размножившийся бесчисленно скот кормил горожан. Увы, проницательный Эвмел видел обратную сторону этой бесхитростности. Любое государство, шедшее по пути расцвета и достигшее неизмеримого величия, рано или поздно порождало свою погибель, и Атлантиду, великолепную, удивительную страну, созданную и живущую по вышней воле, ожида