***
Иногда завтраки проходили в большой зале, и тогда правитель разделял свою трапезу с братом и его супругой. Но все чаще по утрам Эвмел уединялся в своих покоях, и никто, даже прислуга, отобранная из числа юных золотоволосых девушек, не смел беспокоить его.
Так было и в этот день.
Ночь прошла тяжело. Владетель ворочался с боку на бок; безумные мысли, одна мрачнее другой, одолевали его. То ему снилось, что за ним гонятся римские велиты во главе с Луцием, и римлянин хищно разевает черный провал рта, намереваясь поглотить его, Эвмела; то в полудреме видел он себя стоящим в тайной комнате библиотеки и кладущим руку на алтарь. Алтарь неизменно обрушивался под тяжестью ладони, и царь просыпался в ознобе.
Череда сновидений, украденных из реальности, сменялась жуткими кошмарами. Серые тени выползали из стен, свиваясь вокруг постели атланта, спутывая его ноги крепкими узлами, обжигая тело, точно ядовитая трава. Нутро скручивало и выворачивало наизнанку; голова горела, точно объятая жарким пламенем. Свобода пришла с первыми утренними сумерками; измученный Эвмел заснул, едва бледный рассвет прокрался к окну.
Он очнулся, когда блеклое солнце поднялось над холодными вершинами горной цепи, обнимавшей Атлантиду с двух сторон. Призвал прислугу, умылся, и только потом, когда ему принесли фрукты и легкое крыжовниковое вино, заметил испуганные лица девушек.
Эвмел требовательно посмотрел на них.
- Что-то случилось?
Все так же испуганно они покачали золотокудрыми головками, и, кланяясь, исчезли за дверью. Атлант хмуро посмотрел им вслед. Он уже успел привыкнуть к Крылатым, и теперь такое поведение представлялось ему непонятным.
Красное спелое яблоко круглым медовым боком легло в ладонь владетеля. Трапеза прошла в полной тишине; не было слышно даже певчих птиц, заливающихся обычно на заре длинными трелями.
Поев, Эвмел спустился в сад. Он не хотел видеть сейчас ни Тарта, ни его жену. Её особенно. Эврифея занимала своё место в ночных кошмарах; недосягаемая и неуловимая, она смеялась ему в лицо, сверкая своими темными глазами; то протягивая тонкие холодные пальцы, чтобы коснуться плеча, то ускользая из его рук, девушка манила его за собой, в молчаливую и страшную тьму.
Некстати вспомнилась Туллия. Стараясь отогнать прочь неприятные мысли, Эвмел размашистым шагом шел среди высоких яблонь и приземистых, широких дубков. Он было устремился к святилищу, но затем, передумав, остановился.
И вдруг понял, чего не хватает в тишине, сковавшей зеленые вершины деревьев. Птичьего гомона, звонкого, наполнявшего обычно в этот час дубовую рощу и стройные ряды лип.
Эвмел посмотрел на строгие стволы, усыпанные тонкими, точно покрытыми воском листьями, и уже собирался уходить, как его взгляд наткнулся на маленькое мертвое тело, лежащее чуть поодаль от насыпанной гравийной дорожки. Коричневые перышки топорщились в разные стороны; белое брюшко, покрытое коричневыми пятнышками, замерло неподвижно, глядя в смурное небо. Крохотная вертишейка нашла свой последний приют среди кустов пахучего можжевельника.
Словно согнанный с места этим зрелищем, владетель решил вернуться обратно. Только он собрался войти в свои покои, как столкнулся с перепуганным Тартесом.
- Тебя ждут, - похоже, что брат здорово запыхался, разыскивая его.
Не отвечая, Эвмел направился к зале, где раньше проводились Советы. Свой новый народ правитель принимал только там.
Несколько Крылатых столпились возле чего-то, лежащего на полу. Когда царь вошел, трое юношей и две девушки расступились.
Высокий муж в белом хитоне, даже в таком положении закрывавшем его ступни, распростерся на красном мраморе, раскинув руки по бокам. Очевидно, что его донесли сюда прямо так; Крылатым чужды понятия стеснения и вежливости. Грудь лежавшего не вздымалась от дыхания, как у живого; льняные кудри сбились на один бок. Эвмел растерянно глядел на него. Наконец, опомнившись, владыка обернулся к столпившимся.
- Все вон, - приказал он. - Быстро! Ты, - дотронулся до рукава уже собравшегося удрать юноши, - останься.
Тот замер, как ужаленный, на месте, в страхе глядя на атланта. Остальные исчезли за дверью. Тартес, помедлив, тоже вышел.
Атлант присел на пол. Дотронулся до тела и с удивлением понял, что оно теплое.
Эвмел позволил силе взять над ним верх. Внутреннее зрение вонзилось в Крылатого, точно нож, взрезая его плоть насквозь. Это существо многим было похоже на человека. Многим, но не всем. Та полость, что в человеческом теле заполнена кишками, здесь содержала в себе толстые сосуды; часть из них тянулась к мышцам и коже, часть сплеталась между собой и спускалась вниз, где входила в плотный, студенистый темный шар. Одни сосуды приводили в движение тело; другие были пусты. Правитель попытался наполнить шар, но тот был настолько темен, что никак не отзывался на прикосновения Создателя.
Эвмел оторвался от своего занятия и обратился к стоявшему рядом юноше.
- Что случилось?
Запинаясь от благоговения и страха, Крылатый, тем не менее, довольно связно рассказал своему Создателю все. Как около одной полной луны назад кто-то из них почувствовал слабость и рухнул, точно подкошенный, посреди площади. Как вскоре и все остальные стали ощущать странное недомогание. Силы вытекали из них, точно продырявленных; хуже всем приходилось тем, кто больше творил. И как, наконец, сегодня утром они не смогли разбудить Аарана.
Эвмел даже не стал спрашивать, почему Крылатые не пришли к нему раньше. Одного взгляда на этого юношу было достаточно, чтобы понять, как сильно этот народ трепещет перед владетелем.
Подумав, атлант сказал:
- Мне нужно двое ваших мужей. Самых сильных из тех, кто остался.
Крылатый, низко кланяясь, убежал выполнять приказ.
Пора было вернуться за ответами.