– Вьетнамский? – мужчина с фотоаппаратом ткнул пальцем в тетрадь и не совсем логично добавил: – Я такие в Тае видел.
– Это кхмерский. Обычно, – продолжила чертовка, – на это уходит девять месяцев, но мы сократили программу, оставили только самые чудесные моменты – токсикоз там, вены, боль, вот это всё, – поэтому каждый наш роженец рожает раз в месяц. Вот у него, скажем, – она показала на кровать с натюрмортами, – впереди ещё где-то два с половиной миллиона лет.
Мужчина с фотоаппаратом щёлкнул вспышкой.
– Что с ними будет потом? – тихо поинтересовалась женщина в очках.
– Потом они отправятся на замену Иуде и Бруту. Такой правитель мало отличается от предателя.
– Я не о них, – уточнила женщина. – О детях…
– Ах, дети! – Экскурсовод рассмеялась. – Детей никаких нет, иначе мы бы наводнили мир сиротами, с этим люди и без нас справляются. Если простыми словами, Гитлер сразу рожает взрослого Гитлера, свою полную копию со всей памятью. Новорожденный Гитлер идёт восстанавливать всё, что было разрушено на войне – каждый дом, каждую собачью будку, – потом всё снова рушится, и так до тех пор, пока настоящий Гитлер не родит всех, кого положено. Разумеется, это строительство идёт не в реальном мире, а тут, по соседству.
– Лучше бы вы их по-настоящему строить посылали, – с укором заметила бабушка в вязаной кофте.
Экскурсовод фыркнула.
– У нас тут вообще-то ад, а не Красный Крест. Ещё вопросы?
Мужчина с фотоаппаратом поднял руку.
– А если правитель, скажем, миллион человек положил, зато страну укрепил? Несправедливо получается, надо взвесить и сравнить, чего больше, пользы или…
Чертовка смерила его таким убийственным взглядом, что мужчина покраснел и сбился.
– Простите, сколько вам лет?
– Пятьд… Кхм, пятьдесят два. А что, собственно…
– Давайте я вам как ребёнку объясню. Если вас сначала ударить, а потом дать конфету, болеть у вас не перестанет – будет и больно, и сладко. Мы наказываем за «больно», а потом там, – она показала острым коготком куда-то вверх, – наградят за «сладко». Если сочтут нужным. Вообще странно, конечно, – хмыкнула чертовка, – что я учу вас элементарному человеческому состраданию… Но не хотели слышать от бога – слушайте от чёрта. Вопросов больше нет? Прошу за мной…
Вслед за экскурсоводом группа вышла в коридор.
– Постойте, – подал голос молодой человек со шрамом на щеке. – Я тут посчитал… Вы сказали, Гитлеру ещё два с половиной миллиона лет. Но во вторую мировую, если не ошибаюсь, больше пятидесяти миллионов погибло. По месяцу на каждого – это не два, а четыре с половиной. Или он не за всех в ответе?
Чертовка уважительно приподняла бровь.
– Браво, юноша. Если бы все так знали историю, ад бы остался без половины клиентов. Да, не все на его совести, но лет действительно меньше. Дело в том, что ему помогают! Вы спросите, кто?
Мы не спрашивали, но это и не требовалось. Экскурсовод поманила нас пальцем к соседней двери. Приоткрыла, и в полумраке мы увидели ряд кроватей, уходящий в бесконечность.
– Всё по-честному. Те, кто поддерживал правителя, должны разделить его участь, хотя бы чуть-чуть. Это же справедливо? – Чертовка обернулась к мужчине с фотоаппаратом. – Не так ли, Аркадий Михайлович?
Мужчина побледнел. Отступив на шаг, он прижался к стене. На лбу его блеснула капелька пота.
– Я… Что вы себе позво…
– Ну как же, Аркадий Михайлович! – лучезарно улыбнулась экскурсовод. Она щёлкнула пальцами, и в её когтистой лапке появился из воздуха смартфон. – Вы, может, забыли? Вот, смотрите… где же это… ага, вот: «Наконец-то покажем им, как на нас тявкать», «Давно пора выжечь эту мразоту калёным железом», «Надо было ещё раньше, вместе с детьми, чтобы и семени их поганого не осталось»…
– Это… это ошибка! – взвизгнул мужчина. – Вы не имеете права! – Он попытался прикрыться фотоаппаратом, но камера выскользнула из дрожащих рук.
– Ай, бросьте, – отмахнулась чертовка. – Ещё скажите, вас взломали. Ладно бы откомментили пару раз сгоряча, но мы же не в соцсетях читаем, а в душах. Это всё-таки ад, а не «Роскомнадзор». Давайте, не задерживайте порядочных людей…
По коридору пронёсся сквозняк. Мелькнуло что-то тёмное, и мужчина исчез за захлопнувшейся следом дверью. На полу сиротливо блестел осколками вспышки фотоаппарат. Потрясённая группа молчала.
– Не пугайтесь, – устало улыбнулась чертовка. – Вам пока сюда рано. Лучше идите и расскажите всем, а то у нас уже кровати заканчиваются. В раю тоже все в шоке…