Погрузившись в воду, она повернулась спиной и прильнула ко мне своим длинным смуглым телом. Ее короткие густые волосы щекотали мне ноздри; я терпеливо гладил ее руки, живот, верхнюю часть груди, выступавшую из воды, которая казалась чуть зеленоватой. Ее матовая кожа была покрыта множеством небольших шрамов — довольно плотных бугорков, где покороче, а где подлиннее; я насчитал три на левом плече, один в паху, один большой на ребрах, один под правой грудью и еще один, раздвоенный, над углом нижней челюсти. В дверь комнаты отрывисто постучали. Повернувшись ко мне с громким плеском, девушка быстро поцеловала меня, вылезла из ванны и, накинув махровый халат на тело, с которого струилась вода, побежала к двери. Я сполз под воду, так что на поверхности осталось только мое лицо. Мощное чувство наполненности, но наполненности почти тревожной, которую я не мог удержать и которой не мог овладеть, охватило мое тело, неся за собой странное ощущение опустошенности. До моих ушей, прикрытых водой, донесся неясный шум. Я вылез из ванны, быстро вытерся, надел висевший там халат и, не запахиваясь, вернулся в спальню. Девушка снова сидела на коленях на золотистом покрывале и смотрела на большой поднос с мисками из лакированного дерева, на которых лежали сырая рыба и томленые овощи. Золотистое пиво пенилось в двух конических стаканах. Я сел рядом и молча принялся за еду. Тишину нарушал только стук палочек; снаружи, за закрытыми ставнями, где, вероятно, была улица или двор, не доносилось ни звука; единственная лампа в изголовье постели озаряла нас своим желтоватым ореолом, и я отчетливо видел наши отражения в оконных рамах, два слегка расплывчатых силуэта в белом, которые выделялись на фоне зеленых стеблей покрывала. Время от времени один из нас протягивал кусок рыбы другому, и тот хватал ее ртом, удивленно улыбаясь; когда я целовал девушку, ее губы были горькими от пива. В комнате было очень сухо, я чувствовал, как мне стягивает кожу на лице и руках; от сырой рыбы еще сильнее хотелось пить, и я быстро покончил с пивом. Девушка встала, взяла мой пустой стакан и направилась в ванную. Я доел последние кусочки овощей, сложил посуду на поднос и поставил его на пол в углу. Девушка все не возвращалась; сбросив халат, я растянулся на покрывале животом вниз и положил голову на скрещенные руки. Повернувшись лицом к окну, я видел отражение двойной луны своих ягодиц, белых и слегка выпуклых. Когда девушка появилась опять, она тоже была голая; ослепительная, она несла перед собой стакан с водой, ступая по кроваво-красному ковру босыми ногами; ее бедра были охвачены кожаной сбруей, к которой крепился длинный черный фаллос, торчавший у нее на лобке. Я взял стакан у нее из рук и отпил. Она обошла меня сзади, и я без раздумий раздвинул и вытянул ноги; ее пальцы в какой-то жидкой, скользкой субстанции пробрались между моих ягодиц и стали массировать ареолу ануса; я выгнул поясницу, девушка легла на меня, и я чувствовал у себя над ухом ее хриплое, свистящее дыхание, пока ее рука играла с моими волосами, вжимая мою голову в покрывало. Закрепленный у нее на поясе предмет — тяжелый, твердый и гладкий — бился о мою задницу. Я слегка приподнял бедра, и он стал нарочито медленно двигаться между моими ягодицами, затем отстранился; закинув руку за спину, я поймал его головку и направил в нужную сторону, а девушка навалилась на меня всем телом: мой зад сразу раскрылся, и она вошла в меня, вцепившись в мои ягодицы, чтобы развести их пошире, и придавив мой затылок своей головой. Холодный, жгучий огонь наполнил мой таз. Я еще немного прогнул поясницу и уперся обеими руками в спинку кровати; низ ее живота бился о мой зад тяжелыми ударами, разливая чудовищную сладость по всему моему телу; мои ноги извивались, искали опоры, скользили, ее упругие нежные бедра вжимались в мои, ее выпрямленные руки изо всех сил давили мне на голову. Удовольствие длинными, разбегающимися разрядами электричества пронзало мне плечи и шею, я судорожно изгибался, а мой член, обмякший, почти позабытый, бился о вышивку покрывала в такт ударам ее бедер; опершись на плечо, я немного высвободился, перевалился на бок и, открыв глаза, выглянул из-под ее руки. Ее смуглое, покрытое шрамами бедро прижимало мое бедро, куда более бледное и покрытое вьющимися волосками; от кожаных ремней, державших то, чем она обрабатывала мой зад, на ее теле собрались тонкие складки; в окне, ниже ее длинной стройной спины, я видел ее ягодицы, два золотистых шара, приподнятые ремнями и оседлавшие мой собственный зад на зелено-золотом поле покрывала. Внезапно свет выключился, стерев отражение в окне и погрузив комнату во мрак; даже широко открыв глаза, я ничего не видел, должно быть отключили электричество; я кончал, содрогаясь всеми мускулами, она, колотясь об меня и задыхаясь, должно быть, кончала тоже; наконец она обмякла у меня на спине, прижавшись к моим ягодицам все еще напряженным тазом; неподвижный фаллос был впечатан в меня; заведя руку за голову, я погладил ее по волосам, она укусила меня за шею, и моя поясница опять судорожно дернулась. Бурные волны оргазма вал за валом продолжали сотрясать мое опустошенное тело. Я хотел было собраться с силами и высвободиться, чтобы овладеть ею в свою очередь, но почувствовал ужасную сонливость, зевнул, мои руки, уже почти невесомые, шевелились все с большей истомой; я пробежал пальцами по своей спине, бедрам, ее ляжкам и так и уснул с фаллосом во мне, распластавшись под ней и тая от наслаждения.