Русичи были народ рослый, сильный, живой и изобретательный в борьбе с природой, храбрый в защите своих границ от враждебных соседей. А это было необходимо, так как на юге лежали бескрайние степи, сплошь до Черного моря, а там с незапамятных времен кочевали разные народы; они городов не имели и переходили по степям со своими стадами с места на место. Когда у них накапливались силы, нападали на русские города и селения, жгли их, грабили, уводили жителей в плен и продавали пленных на берегу Черного моря, часто в очень дальние страны.
Когда русские князья ссорились между собой, то половцам — так назывался один из кочевых народов — это было выгодно, и они смело нападали на наши земли; но часто русские князья объединялись и шли в степи, усмиряли половцев и договаривались с ними, чтобы они на Русь не ходили и крестьян и города не грабили.
То, что рассказано в «Слове о полку Игореве», как раз касается половцев и борьбы с ними.
Получилось так, что был поход на половцев во главе с великим князем Киевским. Черниговский князь Игорь почему-то не пошел в этот поход, а спустя некоторое время решил идти сам, с братом своим Всеволодом. Они были храбрые и смелые, и дружина у них была — один другого лучше, и они решились одни, без других князей, победить половцев, но не осилили их и попали в плен, а дружина их была побита.
Это печальное событие взял автор «Слова», и, рассказывая о нем, он, с одной стороны, хвалит русских князей и воинов за их храбрость, за их геройство; в то же время горюет о том, что мешает им разрозненность, самовольство, злоба друг на друга, которая часто переходит в междоусобные войны и нападения. Все «Слово» направлено на осуждение раздоров и самовольства, на уговоры, чтобы князья жили в согласии и в единстве.
Автор «Слова», возможно, был дружинником князя Игоря и очень, по-видимому, любил князя и его семью, но он еще больше любил свою родную Русь и, восхваляя храбрость Игоря и Всеволода, упрекает их в самовольстве.
Это содержание «Слова», но как все это написано? Я думаю, что трудно найти другое такое высокохудожественное произведение, особенно в древней литературе. Любовь к русским людям, любовь к родине и к родной природе делает для автора все, чего он ни коснется, живым.
Каждый город, каждая местность, каждая река и море, и солнце и ветер — словом, вся природа живет, и не равнодушна к человеку, а либо любит его, либо враждебна, — как поле, южные степи, земля незнаемая. И автор так горячо ко всему относится: чем-то гордится, чему-то радуется и о многом печалится.
Все это придает «Слову» высокую поэтичность, и автор, создавая свою песнь, так замечательно пользуется современным ему древним русским языком, так он у него звучит, что никакие переводы не в состоянии передать всей словесной музыки «Слова о полку Игореве».
Я четыре раза приступал к оформлению «Слова». Книга, изданная Детгизом, — последняя моя работа над «Словом». Издание это отличалось тем, что в книге на развороте, друг против друга, помещались текст древний и перевод. И поэтому естественно было делать иллюстрации в разворот, занимающий обе страницы. При такой композиции все иллюстрации имеют удлиненную форму, что способствует, как мне кажется, передаче эпического характера всей вещи.
Надо сказать, что когда приступаешь к иллюстрированию такого произведения, то художественное совершенство его, с одной стороны, делает это иллюстрирование очень трудным, но, с другой стороны, и облегчает работу, так как перед тобой высокий образец с определенным, ярко выраженным характером, со своим художественным стилем.
Понимание стиля литературной вещи и его передача в оформлении книги — одна из самых трудных задач, стоящих перед художником книги.
Моя задача была передать стиль «Слова». Но ведь я сегодняшний человек и ни в коем случае не должен реконструировать форму древнего искусства, а должен передать стиль «Слова», как я, современный человек, его понимаю.
Для того чтобы вникнуть в содержание «Слова» и представить тогдашних людей, их одежду и вооружение, я должен был прочесть древнюю летопись, где тоже рассказывается о походе Игоря, но не песней и не в стихах. Затем я пошел в наш Московский исторический музей и стал смотреть там, что осталось от оружия, от одежды и от быта того времени. Там есть старинные мечи и модель «червленого» щита: он большой, красный, острым концом вниз и довольно тяжелый. Луки, стрелы там несколько более поздние, но по ним можно представить, какие были тогда.