– Бывает,– кивнул согласно Антон.– Ну а в принципе он женский пол уважает?
– Господи! Человеку всего пятьдесят… Природа требует…
– Так давай ему поможем,– предложил Ремизов.– Завтра опять затевается пикничок… Ты скажи патрону, а партнерша – моя забота…
– На той «яхте»?– усмехнулся Роберт.– Да ему, если пожелает, теплоход подадут!… Нет, Антон, это не солидно. Да и насчет партнерши на него трудно угодить…
Солист «Альбатроса» задумался.
В погребке после пары бокалов шампанского у него родилась идея: когда Зайцев со своим шефом придут в ресторан ужинать, как бы невзначай представить какую-нибудь симпатягу. Понравится Виленскому – хорошо, нет – придумают что-нибудь другое.
– Попробовать, конечно, можно,– после некоторого колебания одобрил предложение референт.
Вечером Сергей Николаевич и Зайцев ужинали, как всегда, в ресторане. Антон был представлен Виленскому. Вскоре он подсел к их столу с девушкой. Сергей Николаевич был к ней внимателен, но как только закончил ужин, тут же покинул ресторан.
Неудача не обескуражила заговорщиков. Вторую попытку они сделали через день. И опять Виленский не проявил к новой девице никакого интереса.
– Действительно, на него не угодишь,– вздыхал Ремизов, когда они с Зайцевым гуляли по Молодежному проспекту, одной из самых красивых улиц города.– А ведь это были лучшие кадры!
– Канашки славные, ничего не скажешь,– согласился референт.– Но… Ты уж извини, сразу видно, что голытьба… По-моему, именно это его и отпугивает. Понимаешь, патрону вечно надоедают просьбами, жалобами. Тому помоги, того устрой, третьему денег дай…
– Понимаю, старик, понимаю,– кивал Ремизов.
– Неужели у тебя нет такой знакомой, чтобы, ну… Чтобы не было в глазах безнадеги? Из солидной семьи?…
– Дай подумать,– сказал Антон, перебирая в голове всех девушек, которых знал.
Осенило его, когда они поравнялись с четырехэтажным домом солидной довоенной постройки. Здание утопало в зелени акаций.
– Заглянем тут к одной,– предложил Ремизов, решительно направляясь к подъезду.
Зайцев последовал за ним.
Ремизов нажал кнопку звонка у двери на первом этаже с медной табличкой, на которой было выгравировано: «Мажаров М. В.».
Открыла девушка в домашнем халатике и шлепанцах.
– Антоша? – удивилась она.– Привет!
– Чао! – расплылся в улыбке Ремизов.– Вот, гуляли, решили забрести на огонек…
– Милости прошу,– распахнула двери девушка.
– Знакомься, Нинон,– представил Зайцева Антон.– Роберт. Из Москвы.
– Очень приятно,– протянула руку хозяйка.– Нина. Проходите в гостиную…
Она провела их широким полутемным коридором, отделанным дубовыми панелями, по пути взглянув на себя в овальное зеркало, обрамленное бронзовым окладом в завитушках. Шаги приглушала ковровая дорожка, устилавшая сверкающий, словно лед, паркет. Они миновали просторный холл, где стояла софа, два кресла и инкрустированный столик с массивной хрустальной пепельницей. Тут же на полу красовалась высокая, в метр, китайская ваза, а на стенах висели картины в дорогих багетах. Темная мебель очень выигрывала на фоне светлого пушистого ковра.
Гостиная, куда они вошли, поражала роскошью. Старинная резная мебель красного дерева, шелковая обивка на диване и полукреслах, окружавших овальный стол, бархатные портьеры, малахитовый столик под бронзовым канделябром, напольные часы выше человеческого роста, камин, уставленный дорогими фарфоровыми безделушками. Текинский ковер с тусклым звездчатым орнаментом устилал почти весь пол комнаты. Переливался гранями хрусталь на люстре. Стены были увешаны картинами различного формата. Патина, покрывавшая лица давно живших людей, говорила о том, что это подлинники.
В углу стоял кабинетный рояль «Стейнвей» и вращающийся стульчик.
– Кофе? – предложила Нина, усаживая гостей на диван.
Она была чуть выше среднего роста, неплохо сложена. Красавицей ее назвать было нельзя, но женственность и какая-то удивительная мягкость в линиях лица, а также живые глаза делали ее привлекательной. Ей было около тридцати лет. Для невесты, прямо скажем, возраст критический.
– Как, старик, насчет кофе? – спросил Антон Зайцева.
– Спасибо, не стоит хлопотать… Вот если бы чего-нибудь холодненького…
– Боржоми?
– Это с удовольствием,– согласился Роберт.
Нина вышла.
– Резюме?– осклабился Ремизов, кивнув на дверь, за которой исчезла хозяйка.
Зайцев неопределенно пожал плечами.
Нина вернулась с подносом индийской чеканки, на котором стояла запотевшая бутылка и два фужера.
Попивая ледяной боржоми, Антон вел легкий «светский» разговор – о южноморских сплетнях, о погоде и других малоинтересных вещах.
Зайцев молчал. И это его молчание интриговало хозяйку. Она бросала на него любопытствующие взгляды, все ждала, когда же он заговорит, но, не дождавшись, стала сама расспрашивать, в каком санатории он отдыхает и нравится ли ему город.
Роберт ответил коротко: приехал с патроном по делам и отдыхать, в общем-то, нет времени.
Когда Нина снова вышла за чем-то, он шепнул Ремизову:
– Попробуй пригласить сегодня вечером…
– О'кэй, проверну,– заверил его Антон.
Вернулась хозяйка. Зайцев, сославшись на занятость, вежливо распрощался, сказав, что надеется еще встретиться.
Антон позвонил в гостиницу через час.
– Порядок, старик! – весело сказал он Зайцеву.– Правда, пришлось поработать…
– Родина тебя не забудет,– шутливо откликнулся Роберт.
На самом деле Антону особенно трудиться не пришлось. Мажарова с радостью приняла приглашение: провести вечер в ресторане «Прибоя» – мечта любой южноморской девушки.
– Ты давно ее знаешь?– все-таки поинтересовался в заключение Роберт.
– Спрашиваешь! – воскликнул Ремизов.– Не волнуйся, тут все в ажуре. Да ты сам видел хату. Учти, единственная дочь…
И опять Антон, мягко говоря, преувеличивал: с Ниной он был знаком чуть больше месяца. Познакомились на Капитанском бульваре. Привыкший к легким победам, Антон ринулся в атаку и неожиданно встретил отпор. Мажарова оказалась не из тех девиц, что сразу капитулируют перед солистом ансамбля «Альбатрос». Серьезно же он ею не увлекся. Да и она быстро поняла, что Ремизов не тот человек, который ей нужен. Просто приятный знакомый, не более. И в доме Нины Антон был до этого всего только раз. Тоже зашел как-то на полчасика…
Встреча Мажаровой с Виленским чуть не сорвалась. Зайцев сначала пришел один. Сергей Николаевич где-то задерживался и появился тогда, когда уже думали, что он не придет.
Виленский выглядел уставшим и вел себя несколько рассеянно. Но мало-помалу его увлекло женское общество. Неожиданно он заказал бутылку шампанского. Еще больше окрылило Роберта и Антона то, что Сергей Николаевич пригласил Нину танцевать. Потом еще и еще. В довершение всего после ужина он проводил ее до самого дома.
– Не узнаю патрона! – встретил на следующее утро Зайцев забежавшего к нему Антона.– В лирическом настроении. Напевает. Отказался сегодня от званого ужина.
– Лед тронулся! – довольно потер руки Ремизов.– Надо ковать железо, пока горячо!
– Попросил телефон Нины. У тебя есть?
– Конечно!
Ремизов тут же черкнул на бумажке номер. И помчался к Мажаровой.
Она встретила его взволнованная: только что звонил Виленский, пригласил прокатиться с ним на катере.
– С тебя причитается, Нинон,– серьезно сказал солист «Альбатроса».
– За мной коньяк! – откликнулась девушка.– Самый дорогой!
– Тоже мне добро! – фыркнул Ремизов.– Нет, давай баш на баш. Я тебе сделал Виленского, а ты мне, соответственно, кадр. Чтобы было на что посмотреть и…
– Намек поняла,– рассмеялась Нина.– Это мы организуем…
Она стала нетерпеливо расспрашивать своего приятеля о Сергее Николаевиче.
Антон не жалел красок. К тому, что он слышал о Виленском от Зайцева, его воображение приписало еще столько достоинств и добродетелей, что у девушки захватило дух.